Недавно я разговаривал по скайпу с отцом. У него, видимо, прояснение сознания - что не может не радовать, потому что я уже морально приготовился к виду неадекватного человека. Или трупа неадекватного человека - если тело откажет чуть раньше, чем предсказано.
Как-то тоскливо, на самом деле. Потому что, как оказалось за это время - да так и есть, что уж там - я очень много что помню об отце, моя память милостиво предоставляет мне даже обрывки наших разговоров, и я узнаю в них мысли, которые потом повторял сам. Нет, не бездумно, разумеется - перерабатывая и проверяя собственным мозгом на прочность и соответствие. Но они проверялись.
Все эти обсуждения, разговоры, шутки... С самого детства и далее. Когда готовишься к тому, что другой человек умрёт - то отпускаешь его, а вместе с тем отпускаешь и плохое. Остаётся настоящее. Остаётся то, что не забудется и всегда останется со мной.
Но вообще, конечно, всё случилось тогда - в дождливый апрельский день, когда меня колотило у старой стены, я не знал, что будет завтра, а перед глазами была смска от отца - кривая, косая, и полная запоздалого раскаяния. Тогда я понял - я простил. Простил окончательно и бесповоротно. Прошлое чисто передо мной, а вместе с прошлым - и он. Это действительно был катарсис.
А теперь... Теперь пустота - я пишу и говорю о нём всё равно, если вдуматься, не как о живом человеке. И это в чём-то правдиво - потому что ушло многое, несмотря на то, что по скайпу он разговаривал голосом практически прежним, и даже поговорил с Ирмой - с той самой неуловимой весёлостью, с какой всегда говорил с другими людьми, умея ненавязчиво расположить к себе. Жаль, что он никогда не пробовал тренировать это умение...
Ушло многое. Я даже не знаю, что именно - это трудно назвать словами. Просто он...сломался, и довольно давно, а сейчас это просто становится видно, потому что болезнь тела ослабляет в таких обстоятельствах и дух. Таким людям, как он, нужно дело - даже Дело - иначе им очень трудно жить.
Я видел фотографии отца советских времён. Солнечный, весёлый и очень молодой человек. С которым, наверное, легко как подружиться, так и поссориться - быстро, чётко и напрочь. Но его друзья ушли, а "враги"... да можно ли их назвать врагами, хотя паранойа у отца в наличии, и достаточно развита. У него было Дело - он учил. И создавал. Это, может, смешно звучит - но это действительно так... Человек, который одинаково хорошо владел и паяльником, и кистью - причём паяльником отнюдь не в том смысле, в каком он применяется на допросах.
А когда Дела не станет - обнаруживается то, о чём я, идиот, задумался только недавно. Обнаруживается экцистенциальное одиночество личности - личности, не нашедшей общности. Потому что общность - штука редкая, как ни крути. И в таком контексте новое звучание начинает приобретать фраза, что отец не встретил в жизни Лорда... Дополнительное звучание.
Нет, отец сделал мне отнюдь не только хорошее. Мне от него досталось много неприятных психологических штук, о которых я успел вдоволь поговорить. Я заработал себе лёгкую форму паранойи - впрочем, может, оно и к лучшему. Я во многом разочаровался и стал тем, чем стал - этого не изменить.
Но, собственно, я не для этого сейчас пишу. Это-то я и так знаю.
Просто мне тоскливо, что я его не узнаю. Не узнаю, каким он был на самом деле - и не разделю с ним его пожизненное одиночество, которое, возможно, когда-то, но недолго, смогла разделить разве что мать. Не будет. Потому что уже поздно, потому что было и прошло, потому что и я, и он уже стали другими.
А ещё я им горжусь, несмотря ни на что, хотя не могу больше любить, да и уважать тоже. Глупости, на самом деле.
Просто он мой отец, который сделал...меня.
И я, наверное, всё-таки буду приходить к нему на могилу.