Моё творчество. Драбблы по "Легенде..."

[grey-kite]

С феста однострочников. Видимо, никому это особо не нужно, но я всё-таки пишу.

1. Аннерозе/Райнхард, "Кто-то должен пожизненно верить в тебя, даже если потом мы не встретимся снова", А+
Warning: 26 серия, а пейринг - маленький намёк.

346 слов

Брат, мой маленький брат, мой Райне.
Я знаю, всё это из-за меня. Моей веры в тебя - её... нет, её было достаточно, и всегда будет достаточно, пока я дышу, только она нуждалась в подкреплении чем-то реальным, живым и деятельным. Я думала так, когда просила Зига быть твоим другом.
Всё, что я говорила ему - всё было ради тебя, если я не в силах беречь и хранить, то пускай это будет другой. Я знаю, он любил меня, только вот я не успела понять, смогу ли ответить на это. Смогу ли быть счастлива, снова, с вами обоими. А теперь это бесполезно. Я виновата, я.
В твоих глазах бьётся отчаяние, ранит больно и глубоко. Прости, пожалуйста, Райне, что я скорблю в первую очередь о тебе.
Хочётся протянуть к тебе руки, обнять, утешить, дать уткнуться в мои колени, даже если дорогое платье безнадёжно промокнет от твоих слёз. Забраться пальцами в твои волосы, погладить по напряжённым плечам. Я могу так мало, но я могла бы отдать всю себя, до конца и до капли, укрыть и не отпускать. Так долго. Всегда. Обнимать тебя ночью, когда тебе страшно и ты не можешь заснуть. Или... Я не знаю, что я могу сделать, если этого окажется недостаточно. Сделать всё, чтобы ты простил, чтобы ты заполнил ту пустоту, которая появилась сейчас. По моей вине.
Я боюсь, брат. Ты не понимаешь, чего я боюсь, и никогда не поймёшь, и вряд ли меня простишь.
Но что-то другое было бы предательством, а не это. Если я позволю тебе укрыться, спрятаться - это будет предательство, и всё окажется зря. И мои слёзы, и его смерть, и все жертвы, которые ты принёс. Я опущу глаза, промолчу и уеду, даже если моё сердце кричит о противоположном.
Я буду молиться за тебя самой яркой из звёзд, и твой путь не прервётся - ты не оступишься и не упадёшь, Райне.
И я больше никогда не причиню тебе зло, даже желая лучшего. Слишком много уже грехов, чтобы прибавлять к ним ещё один или другой.
Не проси меня ни о чём, не спрашивай. Сейчас мне слишком больно, чтобы понять и ответить.
Мой Райне, мой маленький брат.

2. Оберштайн |(/)Хильда |(/) Райнхард, "Нет любви, которая не сопровождалась бы болью, и даже любовь к Родине - не исключение"

444 слова

В словах "сердце пропускает удар" есть и ещё один, скрытый смысл, видимый не каждому. Сердце пропускает удар, как пропускает его фехтовальщик, допустивший ошибку. Укол, брешь в защите. Сердце бьётся уверенно - да, как уверен в себе опытный боец, хладнокровный, умеющий оценить свои шансы. Но даже опытный боец имеет слабые места. И даже весь опыт и всё умение, брошенные на бесконечное повторение атак и защит, могут не уберечь от ошибки. Все ошибаются, время от времени, как бы ни хотелось обратного.
Он смотрит на них. Удары замедляются, время растягивается на вязкие долгие секунды.
Он смотрит на мужчину и женщину, которых... впрочем, и то, и другое, очень неосмотрительно было бы называть словом "любовь". Он и не называет.
Он смотрит на мужчину и женщину, которые вместе, потому что он не возражал - наблюдая, замечая, делая выводы. Выяснив, что фройляйн Мариендорф не преследует целей, навязанных извне - отцом-графом или кем-то из его круга. И зная - лучше многих других - что человеку по имени Райнхард фон Лоэнграмм необходимо кое-что, чего не в состоянии обеспечить другой человек с уверенно бьющимся сердцем, непреклонно делающий правителя из мальчишки, похожего на звезду.
Нет, в этом ошибки не было.
Даже если тогда, чуть меньше трёх лет назад, в освещённом заходящим солнцем коридоре, необходимо было усилие воли, чтобы повернуться и уйти, не говоря больше ни о чём. Отсекая неосуществившуся возможность, закрывая на ключ несоответсвующие обстоятельствам мысли.
Он смотрит на них, и говорит то, что должен сказать - проверяя на прочность своё висящее на волоске положение.
Не наказание. Не арест. Возможность искупить ошибки, сделанные в прошлом году - именно это читается во взгляде кайзера. Взгляд его супруги тревожен, но ей не стоит думать о ком-то другом, даже если другой останавливается на ней неподвижным взглядом дольше, чем на мгновение.
Возможно, ошибкой было как раз то, что он всегда исключал из уравнений подобного рода себя самого. Но об этом не стоит думать, даже если ощущается боль - слабая, слабая - на месте пропущенного удара. Он живёт ради служения Родине, а любое другое чувство по определению ниже в иерархии, и так было всегда.
Но даже любовь к Родине горчит, едва уловимо. Рейх требует больше, чем жизнь или кровь, и кто он такой, чтобы не отдать требуемое - отдать двух людей, которые не безразличны. Отдать их сначала Родине и долгу, а затем и друг другу, отныне и навсегда, покуда смерть не разлучит их. Это самое правильное решение, может быть - даже счастливое.
И ему остаётся думать - верить - в то, что не ошибся в самом главном, и не ошибётся.
Потому что где-то в глубине себя Пауль фон Оберштайн не уверен, что сможет уничтожить правителя - и его защитницу, если на то пошло - если это понадобится для блага будущего.