Этот текст неожиданно вызвал обсуждение и даже - как я потом узнал - холивар, переросший в слэшерско-антислэшерские разборки, где даже мне довелось отметиться. Несколько странно об этом думать, поскольку не ожидал ни разу, хотя мог бы, конечно, частично предвидеть - но текст писался не ради цели, а потому, что не написаться не мог. Ночные мысли о постканонной AU и поведении в ней некоторых фигурантов порой имеют достаточно ощутимые последствия...
Да, текст действительно пришёл ко мне ночью. А ОТП я ещё не считал ОТП, хотя уже думал на данную тему, ну да это в конечном итоге не главное, хотя постепенно всплывает из фона.
POV ребёнка - штука непростая, и я в основном ориентировался на то, как сам помню себя. В конце-концов, мне исполняется 19 лет только этим летом, а это не такой большой срок, чтобы забыть - тем более, что я ещё давно пообещал себе: не забывать детство, чтобы не относиться к детям, которые мне встретятся, не как к людям. И чтобы вообще сохранять сознание от аберраций - уметь вспомнить себя в три, пять, восемь, одиннадцать лет. Хотя воспоминания порой уходят, но общее ощущение всё равно сохраняю. И ребёнка в первую очередь считаю человеком, поэтому и сюсюканья не люблю - формирующаяся личность заслуживает серьёзного отношения.
Впрочем, что уж там - сам отлично понимаю, что мой опыт не является "всеобщим" ни в коей мере. Просто с другими я настолько глубоко не общался, да и помнить своё детство люди обычно считают не нужным.
А герр альтер-эг вполне себе человек. И его отношение к Райнхарду тому же - эмоционально насыщенное, что вполне видно из канона. К Хильде - тоже, что менее заметно, но заметно, если смотреть внимательно. Только оно, естественно, по-разному окрашено, но и в том, и в другом случае влияет на отношение к ребёнку двух небезразличных людей, каковое и показано в моём тексте. Здесь я ориентировался на собственные ощущения с "достройкой" - не стану скрывать.
Опять же, мнения о фике никому высказывать не возбраняется - кажется, я сказал всё, что считал нужным в предисловии у себя на дневнике, а остальное - при желании послушать конкретно автора по конкретно моментам.
Название: Мальчик, мама и третий
Рейтинг: G
Персонажи: принц Алек, Хильдегарде фон Лоэнграмм, Пауль фон Оберштайн. Упоминается семейство Миттермайеров с Феликсом.
Примечание: гета как такового нет.
читать дальшеАлеку - Александру Зигфриду фон Лоэнграмму - только девять лет, но он уже не маленький несмышлёныш. Так жить, как он - поневоле поумнеешь чуть раньше, положение обязывает. Положение... это значит, что Алек должен быть достоин стать кайзером Нойе Рейха, когда вырастет. А для этого надо быть по-настоящему умным и сильным. Уметь и знать больше, чем остальные. И Алек честно старается.
Алек сидит над домашним заданием по арифметике, порой чуть облизывая от волнения верхнюю губу. Сегодня домашнее задание будет проверять мама, а это не так-то часто случается. Его мама очень занятая женщина. Она - правительница-регент, до тех пор, пока Алеку не исполнится двадцать лет. Или хотя бы семнадцать. Конечно, мама не одна занимается государственными делами, но не позволяет никому брать на себя больше, чем сама делает. Даже дяде Паулю и дяде Вольфу. Хотя Алек иногда думает, что дядя Пауль мамино непозволение игнорирует. Просто маме не говорит, чтобы она не волновалась. Мама и так слишком много волнуется - особенно сейчас, когда у них какие-то проблемы с хайнессенскими руководителями. Алек хотел бы знать лучше, но ему почти ничего не рассказывают. Хотя он не несмышлёныш. И даже почти не маленький.
Дверь в классную комнату открывается почти бесшумно. Алек даже не оборачивается, настолько увлечён новой сложной задачей. Ему нравится решать такие.
- Александр.
Этот голос Алек хорошо знает, да и никто больше не зовёт его так, по первому полному имени. Дядю Вольфа отучила тётя Эва, а тётя Аннерозе чаще называет вторым. Ей так больше нравится.
- Её величество, твоя мать, сегодня не сможет освободиться в нужное тебе время.
Алеку обидно сейчас практически до слёз, пусть он и знает, что будущему кайзеру неприлично плакать. И поэтому он незаметно - то есть, ему кажется, что незаметно - резко трёт глаза свободной от пера ладонью.
- Она совсем не сможет прийти, да? - Алек немного неуклюже поворачивается на стуле.
- На твоём месте я бы на это не рассчитывал, - вошедший слегка качает головой; у него очень сдержанные жесты. - Она не стала бы посылать меня, если бы надеялась опоздать только немного. Это только бы всё испортило.
Алек вздыхает. Дядя Пауль всегда всё понимает очень хорошо, но даже Алеку это иногда не нравится. Мама тоже вздыхает, случается, а дядя Вольф может и из себя выйти. Зато Алек бы очень хотел, когда вырастет, быть таким же спокойным, когда людям вокруг не понравятся его слова. Пока что получалось плоховато - мама вздыхала, только по-другому, ерошила ему волосы и говорила, что он очень похож на отца. Алек молчал.
Он не знает, что сказать, потому что папу видел только на парадном портрете и нескольких плохоньких голофото. Парадный портрет его немного пугает, хотя, конечно, так и должен выглядеть настоящий кайзер. Но "папой" человека с портрета называть трудно. Человека с голофото - легче, и всё-таки... он не придёт к нему, ничего не сделает. Его совсем нет в жизни Алека.
- Я думал, что мама сегодня проверит мои задачи. Ждал... очень, - признаётся Алек, глядя слегка нахмуренно. - Думал, расскажу ей, как решается, да и вообще про день сегодняшний расскажу.
- Полагаю, ты их решал, выбирая самое простое и красивое решение? - неожиданный вопрос застаёт Алека врасплох, он моргает от удивления. И кивает утвердительно, чуть ли не автоматически:
- Да, как раз так. Там была одна такая, можно было использовать старый метод, а можно - новый, тот, который сегодня прошли. Новый сложнее, конечно... То есть проще как раз, только его применять надо научиться, а решение короче получится.
Алек сам не замечает, как начинает рассказывать, сначала про арифметику, потом про занятия по литературе и истории, потом вообще про астрономию, хотя она была вчера. Просто рассказ об этом он как бы берёг в запасе, для мамы. Но дяде Паулю тоже можно рассказывать. Всё-таки мама слушает, очень внимательно, а потом говорит что-нибудь, например "Умница" или "Молодец" или "Вот же у тебя интересная жизнь, сынок". Они только про ребят из гимназии, про Феликса и некоторые книжки толком поговорить могут, тем более, у мамы всегда столько дел. Конечно, дядя Пауль тоже - занятой человек, министр, и всё такое... но знает побольше, чем мама, хотя об этом Алек маме никогда не скажет, потому что не хочет обижать. А вообще, Алек, конечно, не подслушивал - это нечестно для будущего кайзера - но просто слышал, как мама говорила, что неплохо бы кому-то бывать с ребёнком. (Ребёнком мама его называет, но ей ещё можно. Пока). Это мама говорила ещё давно, но дядя Пауль и раньше для него находил время. С тех пор, как Алек вообще что-то начал соображать.
Феликс вот говорит, что боится дядю Пауля, но просто повторяет, что тётя Эва сказала. А тётя Эва... ну, она тётя Эва: конечно, очень хорошая, и вообще мама Феликса, но всё-таки ничего не понимает. Ей-то ничего рассказать толком нельзя, обругает и маме по комму сообщит, и дяде Вольфу скажет. Дядя Пауль тоже, может, скажет что-нибудь такое... обидное, но и скажет ещё, как больше такого не повторять. Или повторять, но не попадаться. Если Алек всё старался делать... нет, "стараться" нельзя, можно делать или не делать!.. если Алек всё делал, подумав и вспомнив, что сказано, то выходило лучше. И по учёбе, и вообще. Только про ребят из гимназии и всякие отношения лучше на самом деле было с мамой говорить, конечно. Алек это ещё с первого класса понял.
Сейчас Алек рассказывает про школу, даже показывает тетрадку с решением - и внимательно смотрит. Взрослые, кроме мамы, часто говорят, что у дяди Пауля "каменное лицо", но Алек не совсем понимает, что это значит. Он хорошо видит, когда дядя Пауль им доволен, а когда - не очень, когда ему интересно и когда нет, и разное другое тоже видит. То есть, может, и не совсем видит, но знает точно. А ещё дядя Пауль иногда улыбается - по-своему, конечно. Когда они о маме с ним говорят.
Наконец, Алек переводит дыхание. Он всё рассказал, что хотел, и сейчас ему кажется, что внутри маленькая чёрная дыра. Мамы всё нет, и она не придёт, наверное, до самой ночи. Уже четвёртый день так.
Алек откладывает тетрадку и не знает, что бы ещё сказать, чтобы маленькая чёрная дыра исчезла. Хорошо, что он заранее включил в своей классной комнате лампы.
- Так ты уже сделал все необходимые уроки, Александр?
- Сделал, - тихо соглашается Алек.
- Тогда можешь разрешить мне сесть.
Алек чуть по лбу себя не хлопнул, он забывает, что должен... вроде как разрешать в своём присутствии, он же действительно будущий кайзер.
- Извините, дядя Пауль... Садитесь, конечно, я...
- Не надо, - он слабо делает отрицательный жест, но на диван всё равно садится - как можно удобнее. - Это тебе на будущее. Заметка, чтобы не забывать о мелочах при своей стратегии поведения. Твоего отца эта стратегия и выручала, и подводила, но у меня есть пока основания думать, что ты и на свою мать похож в значительной степени...
- Похож... наверное, и похож, только это разве важно, если она... - Алек сглатывает.
- Она занимается важным делом. От которого зависит будущее нашей страны, где тебе, по всей вероятности, ещё предстоит править. О каковом факте, ты, наверное, помнишь.
Алек неуверенно улыбнулся - на долю секунды, потом на его лице снова появилось почти то же выражение, что до этого.
- Да, я знаю, что буду кайзером... но... вы ведь поможете маме справиться? Я тоже, если надо, могу, - быстро добавляет он.
- Я всегда готов помочь её величеству кайзерин. А ты сейчас лучше учись и читай - ту книгу, что я давал на прошлой неделе, например. Это тоже помощь, только не для данного момента, а на перспективу развития. Не упусти её из виду.
Алек кивает, хотя и не совсем понимает, что такое "перспектива развития". Он понимает главное - дядя Пауль будет помогать маме, а ему, Алеку, надо за мамой следить. "Из виду не выпускать", чтобы маме было хорошо, наверное. Чтобы она волновалась меньше. Надо будет ещё раз спросить по поводу того, что не очень понятно, но сейчас Алеку больше хочется спросить о другом. Даже если это какая-нибудь военная тайна.
- А расскажите... что там за проблема с республиканцами этими? Почему мама так ими занята? Мне никто не рассказывает, дядя Вольф и то сказал, что я слишком маленький.
- Попробую объяснить так, чтобы ты понял, - военный министр Нойе Рейха жестом руки приглашает Алека сесть на диван рядом с собой, а другой рукой ищет в кармане необходимую флэшку. - Только принеси проектор с того стола.
**
Алек действительно почти полностью понял, хотя некоторые слова всё-таки просил объяснить. Это было как игра в космодесант - одновременно и страшно, и интересно, только там не настоящий ночной страх, когда боишься, что с мамой или кем-нибудь ещё случится плохое. А немного другой, щекочущий внутренности.
Но Алек ничем помочь маме всё равно не мог, даже если бы ещё раз послушал все объяснения. Он уже не маленький, но ещё не настолько вырос. Вот когда ему будет целых тринадцать, можно заняться политикой, или отправиться на войну, или помочь дяде Паулю переловить республиканских шпионов.
Пока Алеку надо только ждать.
А мама всё время одна. Алек смотрит, как она что-то делает, например, пишет письмо - это его воспоминание, ему было четыре или пять лет. У мамы лицо очень серьёзное и немножко печальное, она почти не смотрит на Алека. А когда смотрит, то словно впервые замечает, что он тут сидит, и пододвигает к себе комм, чтобы вызвать дядю Вольфа. И у мамы лицо из печального становится виноватым. Она одна, только... да, тогда, когда дядя Вольф его повёл к ним с тётей Эвой домой, они в коридоре почти столкнулись с дядей Паулем. Алек помнит, что тот шёл к маме - он о чём-то таком дяде Вольфу сказал. И дядя Вольф нахмурился, даже вслед поглядел.
Дома у дяди Вольфа и тёти Эвы Алеку нравится. Там тепло, уютно, там Феликс, в конце концов. Лучший друг, хотя и чуть больше чем на год старше. Они ни разу не ссорились, с младенчества самого - так, по крайней мере, тётя Эва рассказывала. Тётя Эва очень приятно смеётся, и пироги у неё вкусные, вкуснее, чем готовят дома во дворце... Только там скучно и слишком просто, Алеку чем дальше, тем больше так кажется. Он не скажет Феликсу, а то ведь можно впервые поссориться и в нос получить. Только Феликс, наверное, сам поймёт, почему-то Алек в этом уверен. Может, потому, что последние месяцы друг слишком часто в зеркало смотрится.
А Алеку интереснее дядя Пауль. И книги, которые мама говорит, что читать ему ещё может быть рано, а вот дядя говорит, что стоит попробовать, прежде чем делать вывод. Алеку больше нравятся книги с примечаниями в конце, так можно больше новых понятий запомнить, а ещё ведь есть язык бывшего Союза, который Алек только два года назад начал учить, но что-нибудь на нём всё равно читать надо. До того, как его начали учить, Алек и не знал, что дядя Пауль союзный язык тоже знает, и даже вполне хорошо. Алек думает, что ему повезло иметь такого... даже непонятно сразу, какое слово подставить. Хотя Алек знает, какое, наверное, он хотел бы.
Просто дядя Пауль как-то рассказывал, как они познакомились с мамой. То есть, как он в первый раз её увидел. "Ещё тогда я подумал, что она - необыкновенная женщина", вот как он сказал. И про то, что было потом, до того как мама вышла замуж за папу, тоже рассказывал, хотя и немного совсем. Только если совсем прямо спрашивать. Алек сначала думал, что ему кажется, но потом ещё раз посмотрел. И вспомнил, как Феликс рассказывал о девочке, которая ему нравится - из женской школы через дорогу. Феликс не совсем так рассказывал, то есть совсем не так, и через неделю ему эта девочка больше не нравилась, но что-то общее всё равно было.
Алек думает по ночам иногда, когда не может заснуть. Мысли смутные и неправильные, конечно, особенно если подумать о папе - но ведь Алек никогда не видел папу. С ним совсем другие люди рядом сейчас. И им... они... в общем, значат друг для друга больше обычного.
Это же не так важно, что по глазам дяди Пауля ничего не видно. Зато о маме он заботится, как даже дядя Вольф не сумел бы, наверное. Не какими-то словами, а по-настоящему. И выражение лица, когда мама из комнаты уходит, Алек понимать научился. Он действительно уже не маленький.
Только мама... у мамы такое лицо, словно ей грустно и страшно одновременно. Почему грустно, Алек догадаться может - у мамы есть портрет папы, маленький, который она никому не показывает. Только сама иногда смотрит. Долго смотрит и как будто виноватой себя чувствует перед папой, за что-то. А вот почему маме страшно, Алек не понимает. Чего бояться его маме, если она самая красивая и сильная, и правит целой Галактикой, кроме республиканцев на Хайнессене?..
Алек рисует палочки и кружочки на черновом листе. Он свёл брови от досады, и у него получаются какие-то очень странные человечки. Один маленький, один побольше и ещё один - вместе с ними, почти рядом. Его Алек дорисовывает ещё более зло, чуть не протыкает пером бумагу. Тянется к чернилам, но так и не подписывает рисунок. Комкает бумагу и бросает в мусорную корзину. А потом второй раз за вечер зло и резко трёт ладонью глаза. Он уже не маленький, чтобы плакать, даже если ничего совершенно не понимает.
**
- Мама, скажи, ты любишь кого-нибудь, кроме папы? - тихо спрашивает Алек в темноте, когда мама всё-таки приходит пожелать ему спокойной ночи.
Хильдегарде фон Лоэнграмм вздрагивает от неожиданного вопроса сына. Она действительно не ожидала ничего подобного - хотя это было с её стороны, конечно, слишком наивно. Кайзерин смотрит на Алека очень внимательно, только в тёмной спальне выражения лица не разглядеть. Можно назвать этот взгляд напряжённым - но Алек ещё не знает такого слова.
- Нет, конечно же, нет, - с усилием произносит Хильдегарде и слегка мотает головой в сторону. Будто отгоняя что-то, но это ведь могло и показаться.
Она так нежно, как получается, целует сына в лоб и уходит. К сожалению, ей самой сейчас предстоит не спать, а работать.
В кабинете кайзерин уже дожидается военный министр и начинает свой экстренный доклад - после неизбежного, краткого и столь необходимого для соблюдения привычных границ поклона.
-
-
09.05.2011 в 23:36-
-
09.05.2011 в 23:40Если честно, клип на эту песню стал отправной точкой моего шипперства, поскольку я убедился, что не один видел в каноне то самое. Ведь именно на ОТП спалился, как понимаю?
А вообще... всё ради блага Рейха и ничего лично себе, да.
-
-
10.05.2011 в 09:43Теперь я знаю, кто автор и кому говорить за него огромное спасибо ))
-
-
10.05.2011 в 09:49Чертовски приятно такое слышать))
Тем более, что тема действительно не то чтобы совсем спорная, но нестандартная в достаточной мере. (Я и про возможность взаимоотношений Оберштайна с ребёнком, и про подразумеваемый церебральный гет).
-
-
17.07.2011 в 22:41-
-
19.07.2011 в 12:03Приятно слышать, что кого-то ещё не сквикает мой ОТП.
Тем более, что я собрался делать по нему ещё один клип.
-
-
07.08.2011 в 05:05-
-
08.08.2011 в 23:13Э... One True Pairing, собственно. Пара, шиппером которой в данном фандоме я являюсь.
У меня по "Легенде" в наличии ещё два ОТП, но, боюсь, не слишком приемлемых в приличном обществе.
-
-
10.08.2011 в 04:26-
-
11.08.2011 в 11:34Ну что же... Надеюсь, шокинга и отписывания вслед за этим не случится.
читать дальше
-
-
11.08.2011 в 13:28Что касается Кира, то он, имхо, брата и сестру воспринимает для себя неким единым целым "идеальным существом" и, кажется, любит их именно в этом единстве. Лирическая любовь к Ане - симетричное отображение "общечеловеческой" душевной верности Рейну - и наоборот, до бесконечности.
-
-
11.08.2011 в 13:30Эффект усугубляется словами и поведением Аннерозе - надо как-нибудь выложить мои мысли по поводу её разговора с Хильдой в 36 серии, и около.
По поводу Кирхайса - ППКС.
-
-
12.08.2011 в 18:01Мне тоже показалось, что чувства Кирхиайса к Аннерозе скорее соответствуют средневековым стандартам поклонения Прекрасной Даме, настолько, что трудно представить себе их в супружеской жизни... Меня очень впечатлила сцена, где в присутствии живой Аннерозе в кадре он засмотрелся на цветы. По-моему, кстати, по собственной инициативе он даже ни до кого не дотрагивается ни разу - в отличие от того же Райнхарда, хотя трактовать это можно по-разному, разумеется.
Что касается Кира, то он, имхо, брата и сестру воспринимает для себя неким единым целым
Мне кажется, не совсем так. Может быть, он к ним привязан одинаково сильно, но не одинаково)) Его реакция на первую встречу с Аннерозе напомнила мне песню из "Юноны и Авось" (ну...)
Мне кажется, это должно было оставить отпечаток, который не стирается никогда. Хотя, конечно, сколько потом там случилось перенесений с одного на другого и обратно, даже представить сложно))
Grey Kite aka R.L.
А меня Джессика в "Увертюре" удивила. Думаю, что ж это она так... А пейринг привиделся ещё в основном сериале))
-
-
14.08.2011 в 15:10А меня Джессика в "Увертюре" удивила. Думаю, что ж это она так...
Хм. Вообще, там наполовину влияние обстоятельств - всё произошло в отсутствие Яна, и наполовину сознательное решение девушки в плане "что попроще", особенно учитывая, что Ян, как и полагается аналитику, доблестно игнорит собственные чувства.
А какая была бы пара.
пейринг привиделся ещё в основном сериале))
Там показателен момент, когда ему сообщают об её смерти.
А ещё мне хочется сделать про них клип на песню "Белые одежды", но руки не доходят.
чувства Кирхиайса к Аннерозе скорее соответствуют средневековым стандартам поклонения Прекрасной Даме, настолько, что трудно представить себе их в супружеской жизни...
Для того, чтобы сделать шаг к "супружеской жизни", им надо хотя бы узнать друг друга не как образы и функции по отношению к Райнхарду, а как живых мужчину и женщину. А это само по себе дело долгое.
"Юнону и Авось" я не слышал, увы - а то, что на мальчика Аннерозе оказала очень сильное эмоциональное воздействие, спорить трудно. Полагаю, это даже было в какой-то степени ей целенаправленно сделано.
Впрочем, у меня много имхи про Аннерозе, которую следовало бы свести в один аналитический постинг. Но я опять противоречу фандомным стереотипам, видимо))
-
-
14.08.2011 в 16:06Но я опять противоречу фандомным стереотипам, видимо))
Дались они вам)) Мы теперь сами себе фандомные стереотипы)))Да нет, просто, имхо, в 15 лет и при первой встрече ей не было резона что-то такое делать целенаправленно, тем более, мала ещё была, а он ещё более мал. Просто он увидел её - и пропал. Но вовсе не факт, что точно так же пропала и Аннерозе.
С чего бы))Мне кажется, Джессика не то чтобы искала что попроще, просто не верила уже от слова "совсем", что тут может быть что-нибудь другое. Но в "Увертюре" Лапп для неё четко выглядит максимум номером два. Но эти их прощающиеся взгляды... В общем, я что-то о такую Джессику спотыкаюсь. Всё время кажется, будто она элементарно попала в ловушку из недопонимания, неловкости, условностей и стечения обстоятельств - и не нашла в себе мужества рвануться из неё. А малодушная Джессика для меня не Джессика)))
А на их пейринг я обратила внимание намного раньше - задолго до того, как она погибла, и даже задолго до того, как там рвануло на штаб-квартире той самой партии.
Когда я ещё ничего не знала о том, как всё сложится у Райнхарда, Кирхиайса и Аннерозе, я очень боялась, что Аннерозе и Кирхиайс в такую же ловушку могут попасть волей и заблуждением Райнхарда. Вот и такие имхи бывают)))Про "Увертюру" на тот момент я ничего не знала вовсе и всё это вывела для себя не из аналогий.
-
-
20.08.2011 в 20:55О ситуации с Яном, Лаппом и мисс Эдвардс, я думаю примерно так, что в какое-то время существовала в некотором роде "троичная структура" - примерно как "три кварка = нуклон". Но незадолго до начала "Увертюры" это хрупкое равновесие нарушается - если я правильно вспоминаю, Лапп болел и застрял у Джессики, пока Ян воевал. Но невозможно создать новую структуру - семью, не разрушив старой. То есть - всё уже случилось, но каждый из них должен спросить у третьего разрешения не на создание новой структуры, а на разрушение старой.
И переживается так трудно - как раз это разрушение. Но через это надо пройти.
-
-
22.08.2011 в 14:59Не то чтобы спорю... но, имхо, Джессика тогда в "Увертюре" ждала Яна, а не Яна с Лаппом, и уж не Лаппа от слова совсем. Похоже, для меня это выглядит так, словно она от Яна ждала встречного шага, а он вышел весь уже сдавшийся выбору Лаппа, и Джессика принимает чужой выбор как собственную несбывшуюся судьбу. Мне так хотелось, чтобы она взяла Яна за шкирку, встряхнула и прямо спросила: "Мой дорогой, а ты действительно _этого_ хочешь?" Но, имхо, она априори решила, что он ответит... И всё это я поняла бы в Империи, но не в Альянсе.
Я понимаю, что тут возможен вариант, что просто констатируется заранее сделанный выбор - но я его не вижу в кадре и не верю. В их с Яном переглядках столько боли прощания, а Лапп выглядит на их фоне попросту жалким... И именно в отношении Джессики для меня невозможно "женская доля такая - робко стараться понравиться, чьей-то любви уступая, гордо назваться избранницей". Блиннн, да такая как Джессика должна бы была снять с себя туфлю и вдарить судьбе каблуком в лоб, если её не устраивает, как всё складывается!
Имхи такие имхи - у каждого своя. Вот я не вижу тут брака, заключенного на небесах, а только двух беспомощных людей, не считающих себя вправе сражаться за собственное счастье и отступающих с реверансами, чтоб не обидеть кого-то третьего. И этот третий - да, третий. Не первый и не второй.
Но, в общем, я тоже не считаю себя вправе кому-то запрещать думать иначе))))
-
-
22.08.2011 в 15:10В их с Яном переглядках столько боли прощания, а Лапп выглядит на их фоне попросту жалким...
А это оправдано с точки зрения психологии. Она перед ним "виновата", поэтому её тянет обращаться с ним... аккуратнее и ласковее. А Лапп - поэтому же тушуется и жмётся и выглядит жалко. Но я практически уверена, что повернись ситуация по-другому - она выглядела бы точно так же.
А если принимать её слова в финале 2 серии оригинального сериала - то там она Яна попросту обидела. То есть да, девушка не в том состоянии, чтобы выбирать выражения, но не была ли это досада на себя за мысль о том, что вернулся один и не тот, кого она выбрала?
-
-
22.08.2011 в 16:11Я всё это понимаю. Я также допускаю и что Джессика, которую я помню - это уже человек, переживший и переборовший боль потери, а до того она была куда ближе к чисто мужскому представлению о женственности... но ведь она не только пианистка, руки на клавишах, взгляд на портрете, но и та самая активистка, пытающаяся бороться, пусть даже бесплодно, но не желающая просто смириться, и это ещё фактически до всех романов, которые там были или могли бы быть. Я не особенно люблю фанатские наезды про внутренний ООС персонажа, все люди хоть немного да хамелеоны, и даже Оберштайн был бы хоть в чем-то другим, сложись вокруг него другой танец... Но мне самой больше нравились те впечатления от основного сериала, в котором больше похоже, что чувства Лаппа и Джессики гораздо однозначней и безвариантней, а Ян влюблен в неё подспуднее и безответней, и смысла во всем этом не больше, чем у рожка с мороженным под паровым катком, и лишь на пепелище вдруг пробивается странный бледно-лиловый росток, но тут же жизнь разводит, как незнамо что, и Джессика почти вздыхает с облегчением, а Ян в конце сминает стакан... А в "Увертюре" куда больше похоже, что стоило Яну разминуться с Лаппом и вылететь на Джессику, и брякнуть сдуру "выходи за меня замуж", как Джессика ответила бы "Да!" - и Лапп стоял бы сзади третьим лишним, а после незаметно бы ушел напиться в баре...
-
-
22.08.2011 в 17:02Так оно, в общем и выглядело бы, правда разминуться им надо было бы раньше. Просто их отношения - троих - трудно помещаются во вбитую в сознание модель, что дружить можно и втроём, и вчетвером, но если речь заходит о любви, то один становится ближе другого. В сущности - так оно и было, просто этот период - дружбы-на-грани-любви - тянулся дольше, чем прилично, а кончился вдруг. Ну, это похоже на воду в стакане при нулевой температуре, которую не трогают - и она не вода и не лёд. А потом Лапп умудрился щёлкнуть ногтем по стакану в отсутствие Яна, и третий в любовь не поместился.
Тут есть ещё одна сложность - безобразие с самооценкой у Яна. То есть не безобразие, а... как бы это сказать - он себя ощущает самым обычным человеком, а других вокруг - гораздо более выдающимися. Он не давит на окружающих собственным умом и талантом, а возвышает их собственные умы и таланты, но с любовью вышла засада, потому что Чудная Девушка Джессика достойна Замечательного Парня Жана-Робера, а вовсе не самого обычного Яна Вэньли.
А про росток на пепелище можно заметить то, что между ними в момент после гибели Лаппа оказалось так много тяжёлых чувств - почти наверняка, она подумала, что-нибудь нехорошее, увидев его, а он мысленно убрал себя с этого места, увидев её - что всё приходится создавать как бы заново.А обстоятельства не дают.
-
-
22.08.2011 в 18:02а вовсе не самого обычного Яна Вэньли.
Мне даже показалось, оттенок там даже круче - просто кошмарного, чудовищного Яна Вэньли, чьи безобразные эгоистические привычки полностью исключают возможность сделать предложение приличной девушке)) Уж и не знаю, о чем он тогда, так как о них известно только то, что он в отсутствие Юлиана любил развешивать носки на спинки кресел...
между ними в момент после гибели Лаппа оказалось так много тяжёлых чувств
Боюсь, в такой ситуации вряд ли кому удалось бы избежать тяжелых чувств.
В общем, правильно было у Стругацких: именно то, что наиболее естественно, менее всего подобает человеку (ц) Наверное, невозможно вовсе не испытывать тёмных чувств, и делать вид, что их нет, потому что не должно быть - просто лицемерие. Но и стыд за такие чувства возникает почти сразу. И маятник качается в обратную сторону... Но это с моей стороны уже, наверное, несколько лишнее рассуждение.
-
-
22.08.2011 в 18:18Да нет, у Яна не заниженная самооценка, а завышенная самооценка окружающих. Вокруг таких людей неизменно собираются талантливые и выдающиеся (что и наблюдаем) - потому что "старший" не давит их авторитетом, а наоборот, искренне восхищается. Но таки в данном случае это сыграло против него.
Ну и да, если бы Ян начал оказывать ей знаки внимания сразу же - это значило бы, что он обрадовался гибели Лаппа, а если бы она встретила его с распростёртыми объятиями как будто значило бы, что обрадовалась она. Между тем, гибель друга и любимого - вещь тяжёлая для обоих, и между ними сразу же возникает охлаждение, которое можно преодолеть только новым сближением - теперь уже для двоих.