Выменял совесть на инженерный калькулятор во втором классе начальной школы(С)
Название: Письма
Автор: Серый Коршун ака Птица Свободы
Бета: нет, но за указание на некоторые блохи спасибо Ирма Банева
Жанр: romance – условно. Почти AU
Размер: мини
Рейтинг: PG
Пейринг: НМ/РЛ
Дисклеймер: денег не беру, всё ради сомнительного удовольствия
Аннотация: зарисовка в письмах с лёгким намёком и без эпилога, или что можно ответить школьнице, мечтающей о любви, и что она будет думать о вас в ответ
Комментарии: личный фанон автора вперемешку с бредом, что написалось после трёх дней без сна – то написалось. Написалось, если точнее, на отходняке после фика на Белив-Фест, а теперь, прочитав на вышеупомянутом фесте работу с пейрингом НМ/РЛ (ака очередной сборник штампов), я решил выложить это у себя.
Предупреждения: нет
Статус: закончен
Острые перья рвали листы
В битве наивности и маловерия…
Л.Бочарова
читать дальше
1.
Мужчина без труда вскрывает конверт и отбрасывает его в сторону – точно на стол. В ворохе нужных и не очень бумаг практически теряется не только строгий белый прямоугольник, но и тёмная печать со слишком знакомым гербом – гончие, звёзды и меч.
Неосмотрительно с её стороны – всегда остаётся опасность, что письмо могут перехватить. А девушке из этого рода ни к чему компрометация.
Впрочем, ему компрометация тоже ни к чему – связь с несовершеннолетней оценивается в обществе вполне определённо. Тем более, с несовершеннолетней сестрой собственной супруги. И никого не волнует, что эта связь будет существовать только в воображении. Не считать же за связь короткий поцелуй в тёмном коридоре, во время визита к отцу этой девушки по деловому вопросу. Он бы и не считал – подарить поцелуй или ночь куда проще, чем что-то объяснять и доказывать. Тем более, что любил он одну женщину, ту самую, которая сейчас спала за один этаж и несколько комнат отсюда.
Это он сейчас встал рано, потому что дела не ждут, и хорошо, что ими можно пока что заниматься в собственном доме. Встал рано – и напоролся на сову с письмом, ожидающую ответа. Сова была обычной школьной сипухой, но это как раз говорило о многом. Никто другой не мог бы написать ему из Хогвартса, а если бы мог – то такая безумная идея могла прийти в голову только тому, кто воспитан в семействе Блэк.
Осеннее утро прохладное и тусклое. Он думает, что надо будет приказать домовикам разжечь камины – здесь и в комнатах хозяйки. Он думает об этом, и всё равно вспоминает летний вечер, светлые распущенные пряди и узкие пальцы в своих волосах. Ровно две минуты до того, как он взял её за плечи, отстранил и сказал: «Хватит». И голубые глаза, в которых сплавляются растерянность, злость, азарт и обида. На белом лице – ни следа этих эмоций, Нарциссе Блэк, девушке из такого рода, не повезло родиться с обликом фарфоровой куклы.
Толкни – разобьётся.
Хотя, на самом деле, разбиваться она и не думала. Даже спросила: «Почему?»
А он ответил, что нет никакой разницы, и что ей ещё нет семнадцати. Хотел добавить, что не спит с пятикурсницами, но что-то остановило. Обижать Нарциссу не хотелось, и не потому, что она казалась внешне фарфоровой куклой. Скорее, потому, что за этой куклой было что-то ещё – всё-таки тот визит в дом её отца не был первым, а до поцелуя случались беседы.
Он разворачивает письмо – тонкий листок, заполненный аккуратным почерком – подходит к окну и медленно начинает читать. Он не ждёт от этого письма чего-то особенного, всё же сам не столь уж давно был подростком, и помнит об эмоциях, испытываемых тогда. А Нарцисса – девушка. Цветок. Всё равно неизбежно-хрупкие ассоциации.
Хрупкие, ломкие слова, в которых теряется смысл, но много страсти. Не такой страсти, какая есть в написанном Беллатрикс – а болезненной, неоперившейся, но страстно желающей существовать. Доказать своё право на существование.
Плохо быть самой младшей и самой кукольной.
Но она пишет, пишет…
«Рудольф,
я знаю, что моё письмо выглядит наивным для вас, и смешным, и ещё Мерлин знает, каким. Может быть, вы сожжёте его, не читая.
Но я пишу не по прихоти, а потому, что иначе не могу.
Помните, на свадьбе сестры, вы нашли меня плачущей и убедили выйти к гостям. Я тогда в вас и влюбилась, когда ещё не знала в лицо, кто такой муж Белл.
Это неправильно, но мне всё равно, что это неправильно. Все считают, что я не такая как сёстры, более правильная и холодная, а просто за оболочкой ничего не видно. Только вы во мне увидели живое и ценное, и поэтому я к вам тянусь. Уже осознанно, а не так, как когда мне было одиннадцать лет.
Я сделаю всё, что считаю нужным, для того, чтобы быть с вами – да, конечно, для этого нам придётся ждать моего совершеннолетия, но самое главное – принять решение, а два года не столь большой срок для любви. Даже если вы меня не любите, если вас просто физически тянет ко мне или я банально интересна как увлечение, это может стать чем-то большим.
Я ведь знаю, что вы ещё никого не любили, ваша душа спит. Нельзя же сказать, что это Белл – она вызывает совсем другие чувства. Какие точно – я не знаю, и я не хочу вас ранить, только стараюсь писать то, что думаю и что следует из моего опыта. Но вы слишком независимый человек, слишком умный, чтобы поддаться на обычную удочку, значит, это сговор родителей и влечение плоти.
А я ведь знаю. Не спрашивайте, откуда, но я знаю, что Белл неспособна на деторождение, и всякому чистокровному мужчине жениться на ней было бы роковой ошибкой, учитывая нежелательность, а иногда и невозможность, расторжения магически скреплённого брака.
Но любому чистокровному мужчине, даже с уединённым образом жизни, какой ведёте вы – предположу, что это научная работа, не зря у нас говорят, что вы должны были учиться среди воронов, а не среди змей – любому мужчине нужно тепло, которым его окружит женщина, когда он устанет. И ребёнок, даже дети, как наша главная ценность, наша кровь, продолжающаяся дальше – это важно не столько для женщины, сколько для её мужа.
Вы могли бы быть публичным человеком. Вам покажется, что я льщу, но политическая деятельность не закрыта для вас, совсем нет. И публичному человеку нужна публичная жена, а не менада.
Только прошу, не подумайте, что я не люблю свою сестру. Белл дорога мне, но она никогда не желала семейственности, и я уверена, что, узнав медицинские основания и войдя в моё положение, отец поймёт и даст согласие на расторжение одного брака и заключение другого. Ваш отец тоже должен дать согласие, а Белл должна быть и рада, что я освобождаю её от обузы – она ведь даже на людях почти не появляется, надеюсь, вы не держите её взаперти? Иначе, хотя я вас люблю, я буду обижена за честь уже моего семейства.
Если вы прочли всё это, то я надеюсь и жду. Вспомните тот поцелуй, и, может быть, захотите продлить сказку и нежность на долгий срок.
С любовью,
N.H.B.»
Сложная задача – не сказать ничего лишнего и в то же время сказать всё важное. О своей деятельности, которая всё больше становится и смыслом жизни, он не может писать в письмах, особенно письмах в Хогвартс, которые так легко перехватить, а в этом заключается вся соль ложных выводов умницы-Нарциссы. И ещё сложно, пусть и необходимо, сказать ту правду о ней, которой она и сама не хочет, возможно, знать.
Но он всё равно садится и пишет ответ. Пишет достаточно времени, то и дело выбрасывая и зачёркивая. Зная, что надо писать по-другому, но всё равно начиная по-прежнему, рисуя что-то неопределённое на краях листа.
Наконец, сова сильно взмахивает крыльями и улетает в бледное небо, а Рудольф Лестранж ещё стоит на балконе, запахнувшись в тёплый плащ, и думает, всё ли он взвесил и сказал правильно. Если это так и она не затаит злость – то когда-нибудь умная женщина станет хорошей собеседницей. За кого бы её ни выдали замуж. Но ему почему-то всё-таки не всё равно – за кого.
2.
Девушка поднимается в школьную совятню одна, отговорившись перед однокурсниками тем, что сходит в больничное крыло за снадобьем от мигрени. Она далеко не дура, что бы о ней ни думали, но не всем позволяет это заметить.
Она рано научилась притворяться, только сама этого, кажется, не замечает, или не замечает логической связи между своим притворством, нужным для безопасности, и неумением людей вокруг разглядеть её личность.
Она стоит в совятне и ждёт, считая минуты про себя, и надеясь, что точно рассчитала время. Сова, которую она оправляла с письмом в Лестранж-холл, тихо воззвав к Моргане, чтобы всё обошлось хотя бы с доставкой, шумом крыльев оповестила о возвращении. Девушка проворно сорвала с её лапы конверт, запечатанный прозаической печатью, без всяких опознавательных знаков.
Лист с какими-то штрихами, то ли рисунками, то ли нервным орнаментом, внизу – и чёткими резкими строчками сверху. Она начинает читать сразу там, и сразу чувствует, как пол уходит у неё из под ног.
Это слишком внезапно.
«Нарцисса,
я обращаюсь к тебе на «ты» и полным именем, рассчитывая на понимание. Пусть и один раз, но выслушай внимательно. Т.е. прочитай.
Ты судишь о жизни по слухам и книгам, а на жизнь следует смотреть своими глазами, и не спешить сразу говорить то, что увидела первым. Надеюсь, ты поняла, что я имею в виду. В тебе виден ум, но ум ещё нужно уметь оттачивать и применять – не только мужчине, но и женщине. Тебе это пригодится, и ты однажды увидишь то, о чем мне писала, в настоящем свете, а не тумане грёз.
И, возможно, я слишком маловер, но для меня сказок не существует. Существует только одна жизнь, которую мы строим так, как желаем сами, а не выживаем в ней потому, что сказки не досталось. Но если желаешь сказки – жизнь и превращается в выживание. Потому что размываются границы… не «возможного» и «невозможного», а «реального» и «нереального».
Всё сказочное, что становится обыденным, мало ценится. И тебе стоит это понять как можно раньше. Ты и правда отличаешься от сестры. Она могучий дуб, а ты – гибкий тростник. Тростник согнётся и выпрямится, и ты также.
И ты сможешь окружить теплым коконом заботы любого, но за этим коконом вряд ли останется место сильным чувствам вроде любви. Хотя это будет семья, и это будет жизнь, и это будет полная чаша.
Только не стоит пытаться запутать в кокон того, кто выбрал иное – почему он выбрал, не твоя забота, ты ещё встретишься с людьми, чей выбор не сможешь понять.
Особенно если ты утверждаешь, что любишь этого человека. То, что связывает людей, порой сложнее простых деклараций в словах.
Сделай одолжение – не пиши мне больше. Я очень надеюсь, что до того, как ты закончишь Хогвартс, мы не встретимся, а когда встретимся, ты лучше научишься управлять собой и происходящим. Тогда наше общение будет ко взаимному удовольствию.
С будущим уважением,
R.L.»
Нарцисса сглатывает комок в горле, когда спускается обратно в оживлённые коридоры Хогвартса. Такой ответ тоже можно было ожидать. Он умён и знает о жизни больше, а чем больше знания жизни – тем меньше доверия и больше правил. Ей тоже придётся принять больше правил, если сказки, она же жизнь, больше не существует. Больше не должно существовать.
Нарцисса не плачет. Она уже знает, что теперь её жизнь схлопывается и сжимается в тоскливой предопределённости, но не плачет. Нарцисса – гибкий тростник, он прав, и гибкий тростник гнётся во время бури, но живёт. И она будет жить, будет любить ту жизнь, которая есть, и постарается сохранить то, что приобретёт в той жизни. Нарцисса уже понимает это.
Она видела свою мать, бунтующую против судьбы, она помнит свою сестру – не ту, которую, забывшись, штрихами нарисовал на краю листа Рудольф, а другую, беглую и проклятую – и знает, что у неё всё равно не хватило бы силы, смелости или глупости поступить против, даже если бы он её всё же поддержал. Нарцисса знает, и это более достойно того, чтобы заплакать, но она не плачет всё равно.
Потому что у Нарциссы хватит силы, смелости или глупости не бунтовать, а жить, и, может быть, быть счастливой. Нарцисса закончит школу через два года и будет жить так, как должна.
Это всё равно будет обыденность, о которой предупреждало письмо, но она будет ценить эту обыденность – назло и ему, и судьбе, которой не бывает. Потому что у неё есть вера. И она будет уверена в правильности происходящего. В обещаниях, словах и жестах, и в подарках тоже. Будет прекрасна и зачаровывающа для одних и холодна для других. И будет вести беседы по вечерам, когда муж – она не знает ещё, кто это, но кто-то обобщённо-красивый-аристократичный, совсем не похожий на Рудольфа Лестранжа – будет отсутствовать по каким-то своим, важным делам. И не вспоминать о письме, написанном в молодости, даже разговаривая с ним самим.
А когда-нибудь маловерие того, кому оно было написано, исчерпает себя, и чёрная звезда над его жизнью погаснет, потому что чёрные звёзды живут мало и сгорают быстро, и тогда он – возможно, возможно – захочет ещё вспомнить о счастливой чьей-нибудь жене и матери Нарциссе уже-не-Блэк.
Автор: Серый Коршун ака Птица Свободы
Бета: нет, но за указание на некоторые блохи спасибо Ирма Банева
Жанр: romance – условно. Почти AU
Размер: мини
Рейтинг: PG
Пейринг: НМ/РЛ
Дисклеймер: денег не беру, всё ради сомнительного удовольствия
Аннотация: зарисовка в письмах с лёгким намёком и без эпилога, или что можно ответить школьнице, мечтающей о любви, и что она будет думать о вас в ответ
Комментарии: личный фанон автора вперемешку с бредом, что написалось после трёх дней без сна – то написалось. Написалось, если точнее, на отходняке после фика на Белив-Фест, а теперь, прочитав на вышеупомянутом фесте работу с пейрингом НМ/РЛ (ака очередной сборник штампов), я решил выложить это у себя.
Предупреждения: нет
Статус: закончен
Острые перья рвали листы
В битве наивности и маловерия…
Л.Бочарова
читать дальше
1.
Мужчина без труда вскрывает конверт и отбрасывает его в сторону – точно на стол. В ворохе нужных и не очень бумаг практически теряется не только строгий белый прямоугольник, но и тёмная печать со слишком знакомым гербом – гончие, звёзды и меч.
Неосмотрительно с её стороны – всегда остаётся опасность, что письмо могут перехватить. А девушке из этого рода ни к чему компрометация.
Впрочем, ему компрометация тоже ни к чему – связь с несовершеннолетней оценивается в обществе вполне определённо. Тем более, с несовершеннолетней сестрой собственной супруги. И никого не волнует, что эта связь будет существовать только в воображении. Не считать же за связь короткий поцелуй в тёмном коридоре, во время визита к отцу этой девушки по деловому вопросу. Он бы и не считал – подарить поцелуй или ночь куда проще, чем что-то объяснять и доказывать. Тем более, что любил он одну женщину, ту самую, которая сейчас спала за один этаж и несколько комнат отсюда.
Это он сейчас встал рано, потому что дела не ждут, и хорошо, что ими можно пока что заниматься в собственном доме. Встал рано – и напоролся на сову с письмом, ожидающую ответа. Сова была обычной школьной сипухой, но это как раз говорило о многом. Никто другой не мог бы написать ему из Хогвартса, а если бы мог – то такая безумная идея могла прийти в голову только тому, кто воспитан в семействе Блэк.
Осеннее утро прохладное и тусклое. Он думает, что надо будет приказать домовикам разжечь камины – здесь и в комнатах хозяйки. Он думает об этом, и всё равно вспоминает летний вечер, светлые распущенные пряди и узкие пальцы в своих волосах. Ровно две минуты до того, как он взял её за плечи, отстранил и сказал: «Хватит». И голубые глаза, в которых сплавляются растерянность, злость, азарт и обида. На белом лице – ни следа этих эмоций, Нарциссе Блэк, девушке из такого рода, не повезло родиться с обликом фарфоровой куклы.
Толкни – разобьётся.
Хотя, на самом деле, разбиваться она и не думала. Даже спросила: «Почему?»
А он ответил, что нет никакой разницы, и что ей ещё нет семнадцати. Хотел добавить, что не спит с пятикурсницами, но что-то остановило. Обижать Нарциссу не хотелось, и не потому, что она казалась внешне фарфоровой куклой. Скорее, потому, что за этой куклой было что-то ещё – всё-таки тот визит в дом её отца не был первым, а до поцелуя случались беседы.
Он разворачивает письмо – тонкий листок, заполненный аккуратным почерком – подходит к окну и медленно начинает читать. Он не ждёт от этого письма чего-то особенного, всё же сам не столь уж давно был подростком, и помнит об эмоциях, испытываемых тогда. А Нарцисса – девушка. Цветок. Всё равно неизбежно-хрупкие ассоциации.
Хрупкие, ломкие слова, в которых теряется смысл, но много страсти. Не такой страсти, какая есть в написанном Беллатрикс – а болезненной, неоперившейся, но страстно желающей существовать. Доказать своё право на существование.
Плохо быть самой младшей и самой кукольной.
Но она пишет, пишет…
«Рудольф,
я знаю, что моё письмо выглядит наивным для вас, и смешным, и ещё Мерлин знает, каким. Может быть, вы сожжёте его, не читая.
Но я пишу не по прихоти, а потому, что иначе не могу.
Помните, на свадьбе сестры, вы нашли меня плачущей и убедили выйти к гостям. Я тогда в вас и влюбилась, когда ещё не знала в лицо, кто такой муж Белл.
Это неправильно, но мне всё равно, что это неправильно. Все считают, что я не такая как сёстры, более правильная и холодная, а просто за оболочкой ничего не видно. Только вы во мне увидели живое и ценное, и поэтому я к вам тянусь. Уже осознанно, а не так, как когда мне было одиннадцать лет.
Я сделаю всё, что считаю нужным, для того, чтобы быть с вами – да, конечно, для этого нам придётся ждать моего совершеннолетия, но самое главное – принять решение, а два года не столь большой срок для любви. Даже если вы меня не любите, если вас просто физически тянет ко мне или я банально интересна как увлечение, это может стать чем-то большим.
Я ведь знаю, что вы ещё никого не любили, ваша душа спит. Нельзя же сказать, что это Белл – она вызывает совсем другие чувства. Какие точно – я не знаю, и я не хочу вас ранить, только стараюсь писать то, что думаю и что следует из моего опыта. Но вы слишком независимый человек, слишком умный, чтобы поддаться на обычную удочку, значит, это сговор родителей и влечение плоти.
А я ведь знаю. Не спрашивайте, откуда, но я знаю, что Белл неспособна на деторождение, и всякому чистокровному мужчине жениться на ней было бы роковой ошибкой, учитывая нежелательность, а иногда и невозможность, расторжения магически скреплённого брака.
Но любому чистокровному мужчине, даже с уединённым образом жизни, какой ведёте вы – предположу, что это научная работа, не зря у нас говорят, что вы должны были учиться среди воронов, а не среди змей – любому мужчине нужно тепло, которым его окружит женщина, когда он устанет. И ребёнок, даже дети, как наша главная ценность, наша кровь, продолжающаяся дальше – это важно не столько для женщины, сколько для её мужа.
Вы могли бы быть публичным человеком. Вам покажется, что я льщу, но политическая деятельность не закрыта для вас, совсем нет. И публичному человеку нужна публичная жена, а не менада.
Только прошу, не подумайте, что я не люблю свою сестру. Белл дорога мне, но она никогда не желала семейственности, и я уверена, что, узнав медицинские основания и войдя в моё положение, отец поймёт и даст согласие на расторжение одного брака и заключение другого. Ваш отец тоже должен дать согласие, а Белл должна быть и рада, что я освобождаю её от обузы – она ведь даже на людях почти не появляется, надеюсь, вы не держите её взаперти? Иначе, хотя я вас люблю, я буду обижена за честь уже моего семейства.
Если вы прочли всё это, то я надеюсь и жду. Вспомните тот поцелуй, и, может быть, захотите продлить сказку и нежность на долгий срок.
С любовью,
N.H.B.»
Сложная задача – не сказать ничего лишнего и в то же время сказать всё важное. О своей деятельности, которая всё больше становится и смыслом жизни, он не может писать в письмах, особенно письмах в Хогвартс, которые так легко перехватить, а в этом заключается вся соль ложных выводов умницы-Нарциссы. И ещё сложно, пусть и необходимо, сказать ту правду о ней, которой она и сама не хочет, возможно, знать.
Но он всё равно садится и пишет ответ. Пишет достаточно времени, то и дело выбрасывая и зачёркивая. Зная, что надо писать по-другому, но всё равно начиная по-прежнему, рисуя что-то неопределённое на краях листа.
Наконец, сова сильно взмахивает крыльями и улетает в бледное небо, а Рудольф Лестранж ещё стоит на балконе, запахнувшись в тёплый плащ, и думает, всё ли он взвесил и сказал правильно. Если это так и она не затаит злость – то когда-нибудь умная женщина станет хорошей собеседницей. За кого бы её ни выдали замуж. Но ему почему-то всё-таки не всё равно – за кого.
2.
Девушка поднимается в школьную совятню одна, отговорившись перед однокурсниками тем, что сходит в больничное крыло за снадобьем от мигрени. Она далеко не дура, что бы о ней ни думали, но не всем позволяет это заметить.
Она рано научилась притворяться, только сама этого, кажется, не замечает, или не замечает логической связи между своим притворством, нужным для безопасности, и неумением людей вокруг разглядеть её личность.
Она стоит в совятне и ждёт, считая минуты про себя, и надеясь, что точно рассчитала время. Сова, которую она оправляла с письмом в Лестранж-холл, тихо воззвав к Моргане, чтобы всё обошлось хотя бы с доставкой, шумом крыльев оповестила о возвращении. Девушка проворно сорвала с её лапы конверт, запечатанный прозаической печатью, без всяких опознавательных знаков.
Лист с какими-то штрихами, то ли рисунками, то ли нервным орнаментом, внизу – и чёткими резкими строчками сверху. Она начинает читать сразу там, и сразу чувствует, как пол уходит у неё из под ног.
Это слишком внезапно.
«Нарцисса,
я обращаюсь к тебе на «ты» и полным именем, рассчитывая на понимание. Пусть и один раз, но выслушай внимательно. Т.е. прочитай.
Ты судишь о жизни по слухам и книгам, а на жизнь следует смотреть своими глазами, и не спешить сразу говорить то, что увидела первым. Надеюсь, ты поняла, что я имею в виду. В тебе виден ум, но ум ещё нужно уметь оттачивать и применять – не только мужчине, но и женщине. Тебе это пригодится, и ты однажды увидишь то, о чем мне писала, в настоящем свете, а не тумане грёз.
И, возможно, я слишком маловер, но для меня сказок не существует. Существует только одна жизнь, которую мы строим так, как желаем сами, а не выживаем в ней потому, что сказки не досталось. Но если желаешь сказки – жизнь и превращается в выживание. Потому что размываются границы… не «возможного» и «невозможного», а «реального» и «нереального».
Всё сказочное, что становится обыденным, мало ценится. И тебе стоит это понять как можно раньше. Ты и правда отличаешься от сестры. Она могучий дуб, а ты – гибкий тростник. Тростник согнётся и выпрямится, и ты также.
И ты сможешь окружить теплым коконом заботы любого, но за этим коконом вряд ли останется место сильным чувствам вроде любви. Хотя это будет семья, и это будет жизнь, и это будет полная чаша.
Только не стоит пытаться запутать в кокон того, кто выбрал иное – почему он выбрал, не твоя забота, ты ещё встретишься с людьми, чей выбор не сможешь понять.
Особенно если ты утверждаешь, что любишь этого человека. То, что связывает людей, порой сложнее простых деклараций в словах.
Сделай одолжение – не пиши мне больше. Я очень надеюсь, что до того, как ты закончишь Хогвартс, мы не встретимся, а когда встретимся, ты лучше научишься управлять собой и происходящим. Тогда наше общение будет ко взаимному удовольствию.
С будущим уважением,
R.L.»
Нарцисса сглатывает комок в горле, когда спускается обратно в оживлённые коридоры Хогвартса. Такой ответ тоже можно было ожидать. Он умён и знает о жизни больше, а чем больше знания жизни – тем меньше доверия и больше правил. Ей тоже придётся принять больше правил, если сказки, она же жизнь, больше не существует. Больше не должно существовать.
Нарцисса не плачет. Она уже знает, что теперь её жизнь схлопывается и сжимается в тоскливой предопределённости, но не плачет. Нарцисса – гибкий тростник, он прав, и гибкий тростник гнётся во время бури, но живёт. И она будет жить, будет любить ту жизнь, которая есть, и постарается сохранить то, что приобретёт в той жизни. Нарцисса уже понимает это.
Она видела свою мать, бунтующую против судьбы, она помнит свою сестру – не ту, которую, забывшись, штрихами нарисовал на краю листа Рудольф, а другую, беглую и проклятую – и знает, что у неё всё равно не хватило бы силы, смелости или глупости поступить против, даже если бы он её всё же поддержал. Нарцисса знает, и это более достойно того, чтобы заплакать, но она не плачет всё равно.
Потому что у Нарциссы хватит силы, смелости или глупости не бунтовать, а жить, и, может быть, быть счастливой. Нарцисса закончит школу через два года и будет жить так, как должна.
Это всё равно будет обыденность, о которой предупреждало письмо, но она будет ценить эту обыденность – назло и ему, и судьбе, которой не бывает. Потому что у неё есть вера. И она будет уверена в правильности происходящего. В обещаниях, словах и жестах, и в подарках тоже. Будет прекрасна и зачаровывающа для одних и холодна для других. И будет вести беседы по вечерам, когда муж – она не знает ещё, кто это, но кто-то обобщённо-красивый-аристократичный, совсем не похожий на Рудольфа Лестранжа – будет отсутствовать по каким-то своим, важным делам. И не вспоминать о письме, написанном в молодости, даже разговаривая с ним самим.
А когда-нибудь маловерие того, кому оно было написано, исчерпает себя, и чёрная звезда над его жизнью погаснет, потому что чёрные звёзды живут мало и сгорают быстро, и тогда он – возможно, возможно – захочет ещё вспомнить о счастливой чьей-нибудь жене и матери Нарциссе уже-не-Блэк.
@настроение: а, была-не была...
@темы: Рудольф Лестранж, мыслеизвращения, мир Роулинг, фикрайтерство
-
-
04.10.2010 в 22:53Очень и очень красивое изложение истории о неопытной девушке, которая своё восхищение опытным мужчиной принимает за любовь, и её "избраннике", который прекрасно понимает, что никакая это не любовь.
Мне понравилось, несмотря на отсылку к знакомым типажам и ситуации, возможно, не намеренной...
-
-
04.10.2010 в 22:56Если бы эти двое писали друг другу письма в таком возрасте, то это было бы именно так. Имхо, конечно.
-
-
04.10.2010 в 23:38Реальная.
Молодец.
-
-
04.10.2010 в 23:45-
-
05.10.2010 в 01:43Самая первая мысль - а что тут Ремус делает?
Глупая маленькая девочка... Пятнадцать... нет, пожалуй, даже меньше. Очень достоверно передано письмо. Да и его ответ тоже Кстати, а какая у них с Рудольфом разница в возрасте? Его уже за двадцать, судя по его письму?..
Она, действительно, не сломается. Согнется и выпрямится. Пойдет дальше. Вот только... Шрам все же останется, и станет эта девочка другой, такой, как в ее мыслях после этого ответа.
А когда-нибудь маловерие того, кому оно было написано, исчерпает себя...
А вот этого не будет. Это по-прежнему самообман влюбленной девочки. Но в таком состоянии мы не видим реальность и не слышим доводов разума...
-
-
05.10.2010 в 03:20несмотря на отсылку к знакомым типажам и ситуации, возможно, не намеренной...
Ну какие намеренные отсылки-то в семь утра.;J Нет, хотя в это трудно поверить - я только потом задним числом догадался, что аллюзия прослеживается. Но это доказывает только то, что иначе подобные истории не кончаются.
Ирма Банева
Это одна из вероятностей.
Tayrien
Спасибо. Особенно за "обоснуйность". Чувства я описываю...достаточно своеобразно, как правило, и в текстах мотивация порой теряется.
troyachka
Рад слышать.
Kookaburra
Самая первая мысль - а что тут Ремус делает?
Хех, иллюстрация к твоем недавнему посту про инициалы.
Кстати, а какая у них с Рудольфом разница в возрасте? Его уже за двадцать, судя по его письму?..
В моём личном фаноне разница - где-то 6,5 лет. Г.р. Рудольфа - 1952, сентябрь или октябрь. Так что да, ему уже 21-22 года здесь. Учитывая специфику деятельности, способствующую зрелости...
А девочка как раз и станет другой. Лучше узнает жизнь и всё в том же роде. Собственно, здесь вполне можно увидеть отсылку даже не столько на мой личный фанон, сколько на само поведение Нарциссы в каноне. По крайней мере, так задумывалось.
А вот этого не будет. Это по-прежнему самообман влюбленной девочки.
Разумеется. Вот хуже - если рецидив этого самообмана произойдёт как-нибудь лет через двадцать пять, во время известных событий... Что менее вероятно, но я тоже такую "ветку" вижу.
Спасибо за такой коммент.
-
-
05.10.2010 в 03:36В принципе, это вполне возможно. В любом возрасте. И с другой
жертвойобъектом, и с тем же... наверное. Но с Нарциссой это куда менее вероятно. Мне кажется, она все же закроется, заледенеет и не будет больше так раскрываться. А вот память и душа болеть временами будут.-
-
05.10.2010 в 07:12Но с Нарциссой это куда менее вероятно. Мне кажется, она все же закроется, заледенеет и не будет больше так раскрываться.
Какбэ война, стресс и прочее способствуют нарушению равновесия и, как следствие, попытке найти компенсацию. Не бросить всё заради объекта, а именно компенсировать происходящее.
А в целом ты права, почему я за коммент и поблагодарил.
-
-
05.10.2010 в 10:49Любопытно откуда эта мудрость в девчонке.
-
-
05.10.2010 в 10:55Любопытно откуда эта мудрость в девчонке.
Она младшая в семье. Это само по себе накладывает отпечаток. (Да, увлечение психологией не проходит бесследно).
Плюс её непохожесть, хотя и в ином смысле, чем это слово обычно понимают. Она тоже индивидуальность, как и её сестры, но более всё-таки диссонирует с собственным семейством.
Не сказать, к слову, чтобы я так уж любил Нарциссу, хотя она интересна мне, как человек. Но вот захотелось...
-
-
05.10.2010 в 11:19может быть она просто пережила каку-то ситуацию в более раннем возрасте, позволившую ей пройти этот этап без мелодраммы, свойственной подросткам на почве невзаимной любви. Либо эмоционально она очень подавлена (приучена с детства не давать чувствам волю, не углублять эмоциональную составляющую из-за боязни потери контроля, в отличие от Беллы) и все это копится где-то глубоко на подкорке.
-
-
05.10.2010 в 11:21Скорее, второе.
Белла - старшая дочь и отцовская любимица, ей многое позволено по дефолту, в отличие от Циссы.
-
-
05.10.2010 в 11:26а... ну и по родительскому отношению тоже. Только рвануть это может в любой момент и Нарцисса об этом может даже не догадываться. Даже у тростника однажды наступает предел выдержки и он обращается в труху.
-
-
05.10.2010 в 11:28А
второйсредний ребенок, согласно тем же психологам, бунтарь.-
-
05.10.2010 в 11:45А второй средний ребенок, согласно тем же психологам, бунтарь.
Ага. Я вообще, когда читал эти теории, тихонько охренел, насколько ж сёстры Блэк укладываются в стандартную схему.;J
Incognit_A
Только рвануть это может в любой момент и Нарцисса об этом может даже не догадываться.
Вопрос в том, как и когда. Если рванёт. Но это именно что отдельная тема... о второй войне писать сейчас не могу.
-
-
05.10.2010 в 11:56понятно.
-
-
06.10.2010 в 22:24Нравится очень. И немного больно, несмотря на то, что другие варианты были бы куда хуже и страшнее. Оба выписаны именно такими, какие они есть.
Только еще бы побетить немножко. Могу я предложить свои услуги?
-
-
24.05.2012 в 17:14«Белл дорога мне, но она никогда не желала семейственности, и я уверена, что, узнав медицинские основания и войдя в моё положение, отец поймёт и даст согласие на расторжение одного брака и заключение другого». Может ли написать такую многосложную конструкцию хрупкая влюбленная девочка, очарованная образом? Сам слово «семейственность» здесь как-то выбивается.
Понравились детали — «обычная школьная сипуха», «она могучий дуб, а ты – гибкий тростник». Не понравилось — что я не вижу в тексте этого тростника. О нем сказано и сказано немало, но живой образ не встает: слишком много мысли и слишком мало движения, выражения лица, чувства. Я понимаю, что так может думать герой, но хорошо ли когда так видит автор?
Проблематика хороша и в той мере, в коей герои мне знакомы (правда это знакомство довольно беглое) они выписаны верно — по-моему они не грешат ни против собственной логики, ни против логики метапространства магической Британии и чистокровных волшебников. Только несмотря на всю ритуализированность их быта, несмотря на все представления о долге — они живые люди, в данном случае — обуреваемые страстями. А этой страсти-то и нет, есть рассказ о ней, герои слишком выверены, слишком добротны. Описание было бы хорошо, если бы происходило при свидетелях, но ведь герои наедине самим собой — здесь они могут позволить себе приподнять светские маски, но почти не делают этого. Даже если маска приросла к лицу, в таком напряженном одиночестве она все равно немного трескается.
-
-
28.05.2012 в 02:25Здравствуйте.
И спасибо за отзыв - хотя я не ожидал, признаться, что вы выберете достаточно старую работу при наличии более новых. Особенно с учетом того, что конкретно на данный текст было потрачено четыре часа и самым удачным я его назвать не могу даже при всем желании.
Что касается Рудольфа - там не светская маска, там действительно несколько "холодное" восприятие реальности, буря страстей по поводу отсуствует как класс, хотя это, конечно, не означает "безэмоциональности". Такой он человек. И смотрит на эту ситуацию с точки зрения гражданина с опытом, причем куда более... сложным, чем кажется Нарциссе - которая ситуацию видит более плоско, а потому и пользуется достаточно заштампованными оборотами речи. Вы их признали несвойственными хрупкой влюбленной девочке - ну, хрупкой её трудно назвать, по-моему, вот наивной и очарованной - да, можно. При этом продукт воспитания до мозга костей. Но я готов согласиться с тем, что какой-то живости в характере и верном отображении конкретно юной девы здесь недостает. Вполне готов об этом поговорить.
И над недостатком своей манеры письма - aka "получится хроника или отчет с места преступления" в плане малой эмоциональной вовлеченности автора, даже если она самому автору кажется досаточной - можно подумать, но проблема в том, что сам я этого недостатка вовлеченности как _изъяна_ не отслеживаю, как правило.
Про логичность и обоснуйность - благодарю, ценно.)
Извините, что ответил не сразу - был несколько занят вне дневника.
-
-
28.05.2012 в 02:55ну, хрупкой её трудно назвать, по-моему, вот наивной и очарованной - да, можно. состояние очарованности по-моему уже предполагает хрупкость. Оно не может быть не хрупким, как и человек, захваченный этим переживанием. Пространство грезы хрупко по определению, а уж у школьницы и подавно. Воспитание - привычная модель деятельности. Греза - жизнь души. Ожидание совы с ответом - да. Но ожидание напряженного внутреннего конфликта между воспитанием и грезой, а он не показан.
Это имхо, разумеется.
-
-
28.05.2012 в 03:43Выбор был случайным
Я понял.
Но ожидание напряженного внутреннего конфликта между воспитанием и грезой, а он не показан.
Такую задачу я, признаться, не ставил - детальное описание внутреннего конфликта, поскольку он здесь не столь остр и по сути вынесен с одной стороны в прошлое, с другой - в будущее (пусть с обоих ракурсов - не особенно отдаленные). Впрочем, да, надо это показывать внешними деталями, если хочется избежать излишней акцентуации на переживаниях и объяснениях. ;J