Жизнь бьет ключом.
Разводным и по голове. Данная поговорка вновь так актуальна.
28 мая уже сдавать историю, 31 мая и 4 июня - языки. Обществознание - 18 июня, и это не самое актуальное. За две недели, после сдачи русского - да я так к олимпиадам готовился, не то чтобы к ЕГЭ.
Вот языки - это действительно сложно. Не только английский, даже родной.

Один из критериев оценки задания С1 - сочинения по данному тексту - этическая составляющая. Правда, всего один балл, однако доставило. Зная мою альтернативную этику как она есть. Впрочем, и без данного пункта хватает, о чем задуматься в процессе выполнения пробных заданий, хотя ошибаюсь я не столь уж часто.

Словарь в желтой обложке открывается уже на автоматизме, а перевод текстов и песни становятся учебным пособием.

И снова - чай, короткий сон, книги для подготовки, и дайри, и ФБ, и другие дела, и мои дорогие сотрудники. Бьет ключом, как я и говорил.

*
А на ЛоГГ-однострочниках, которые отдельное мероприятие, меж тем завершился первый круг.

Наблюдал за активностью со смешанными чувствами, которые оставлю при себе, пожалуй.

Исполнения повешу несколько позже - превышающие пять сотен слов каждое отдельным постом, а небольшие, как водится, в одном сводном. Так будет наиболее рационально.

@темы: разум над чувствами, фандом, я не сошёл с ума, новости, жизнь

---

Моё творчество: очередные драбблы по "Легенде".

С четвертого тура феста на сообществе МТ. Возможно, кому-то покажется... несколько неожиданным для меня.

1. Доминик|(/)Эльфрида. Кубики льда.
Фемслэш. Не рейтинг.

462 слова

Доминик держит щипцы элегантно – она всё делает элегантно. Или так кажется.

Она берет ими кубик льда – каждый раз только один – и опускает в стакан. На ней простое по её меркам платье и серая шаль, рассчитанно-небрежно накинутая на плечи. В полумраке рыжие волосы слегка мерцают, почти как блики огня.

Фрида наблюдает за ней, устроившись на диване с ногами. Сама она никогда такой не была - совладать с беспокойной Фридой не могли ни матушка, ни отец. Только в редкие минуты разговоров с двоюродным дедом она вела себя как-то иначе, почти как сейчас. Чуть ли не затаив дыхание, хотя Доминик не делает ничего особенного – просто собирается немного выпить.

Доминик спокойно наливает в стакан виски – ровно столько, сколько необходимо. Она никуда не торопится и выглядит полной хозяйкой – себя, ситуации, даже вселенной, если бы та была ей нужна. Почти то же самое Фрида помнит про деда. Доминик на него совсем не похожа, она почти молода, вызывающе красива и неблагородного происхождения, а власть у неё есть только непрямая и какая-то странная. Фриде трудно это понять – настолько, что Фрида хмурится.

От Доминик это не укрывается. Она держит стакан в руке, уже обернувшись и застав Фриду словно на месте преступления – за неприличным разглядыванием себя.

Фрида злится и готова защищаться, но её упрямый взгляд отскакивает от Доминик, как выстрел от хорошей брони. Та просто подходит ближе и отпивает из стакана с изяществом, словно кому-то позируя. Кубики льда постукивают друг о друга – и с куда лучшим стуком посыплются на пол, если отобрать стакан и выплеснуть – на волосы и на простое, по меркам Доминик, платье. Фрида этого, конечно, не сделает. Просто такая мысль приносит удовольствие.

А Доминик отставляет стакан на журнальный столик, как решительно лишний сейчас атрибут, и делает еще шаг к Фриде, не отводящей глаз. Сколь бы неприлично это ни было.

Доминик проводит по её щеке пальцем – медленно. Длинный ноготь царапает кожу, но Фрида не отстраняется, даже не морщится.

– Знаешь, я ещё сделаю из тебя женщину, – Доминик произносит последнее слово так странно, что не разобрать – с большой буквы, или всё-таки нет. Но в этом "женщина" и так целая бездна значения – можно вспомнить, что мадам Сен-Пьер была певицей, актрисой мюзиклов – и мягко выскользнувшее из губ, словно невзначай, откровенное "сделаю" только усиливает акцент.

Фриде почему-то не приходит в голову спросить: каким же образом.

Она могла бы огрызнуться – мол, женщиной её сделали еще на фронтире, в ссылке, несколько лет назад. Но где-то глубоко в мозгу осторожно звенит колокольчиком мысль-понимание, что Доминик имела в виду нечто другое.

И Фрида молчит, а та чуть склоняет голову к плечу, встречает напряженный взгляд Фриды – и её собственный становится из оценивающего немного иным, а ладонь с длинными, ухоженными ногтями ложится на плечо тем самым, чего так не хватало – уверенностью. И правильностью, которая теперь точно будет.


...рыжие волосы Доминик пахнут дорогим алкоголем, обволакивая Фриду точно так же, как виски – кубики льда.


2. Оберштайн/Райнхард. "Поговорим о политике?". A-
Написано под девизом того самого перашка - "ну то есть что считать за секс слэш"(с).

471 слово

...когда за Минцем закрывается дверь, Оберштайн ещё несколько секунд смотрит в ту сторону, словно желая окончательно убедиться, что никто - кроме медика, если, конечно, возникнет острая необходимость - их не побеспокоит. Он стоит там же, где и всегда - где его привыкли видеть - чуть позади, за плечом; неважно, что кайзер не расположился с небрежным достоинством в командирском кресле, а полулежит на подушках постели.
Наконец, когда проходят эти секунды, господин министр слегка кивает в такт собственным мыслям и позволяет себе сменить позу. Ладони Оберштайна ложатся на плечи кайзера - тот едва заметно вздрагивает от прикосновения, но затем расслабляется с явным облегчением, ощущая, как эти ладони, жесткие и неласковые по первому впечатлению, осторожно разминают его плечи.
- Вы устали, Ваше Величество, - в тоне голоса можно различить некоторый упрек, если постараться. Кайзер действительно уделяет Минцу слишком много времени - больше, чем необходимо только для переговоров – но, думает Оберштайн, после этих бесед Райнхард фон Лоэнграмм иногда улыбается. Признаваться в том, что господин министр, как оказалось, хотел вновь увидеть эту его улыбку - конечно же, неразумно.
- Да, - произносит Райнхард с легкостью, невозможной раньше, - я на самом деле устал.
Они оба не говорят о том, что и так известно.
Они молчат об этом – и о многом другом. Какое-то время.
- О чем вы хотели бы говорить, Ваше Величество? – осторожный негромкий вопрос.
- Поговорим о политике? Как всегда? – Райнхард все еще способен шутить, хотя не всякий мог бы заметить, что это именно шутка. Или, по крайней мере, нечто на шутку похожее.
На лице кайзера – спокойное выражение, глаза полузакрыты, а рука, лежащая поверх одеяла, невольно – или, зная этого человека, вполне осознанно – тянется к ладони, по-прежнему находящейся на его плече.
- Как вам будет угодно, - отзывается Оберштайн, наблюдая это движение. – К примеру, о том докладе, который я предоставил вам позавчера.
- Об этом докладе…
- Да. Вы припомните, смею полагать, несколько… дополнительных пунктов. Которые требовалось согласовать именно с вами.
Они не говорят о вещах, и без того известных. Что они оба значат и для чего живут – тоже относится к известным вещам.
Тень улыбки на лице кайзера. Только тень – не так, как с Минцем. Но и это кое-что значит.
- Вы можете делать всё, что сочтёте нужным. Я вам... доверяю.
Слово падает отдельно от прочих и повисает в воздухе, медленно растворяясь, будто было не просто сочетанием звуковых колебаний - а чем-то более материальным, имеющим дополнительные вес и ценность.
Ладони на плечах кайзера все так же уверенно-спокойны, ни намека на дрожь или колебание. Уверенность и надежность, как было всегда - и как будет до самого конца.
"Благодарю" - молча.
- Я сделаю всё возможное, чтобы оправдать высокую честь, которую вы мне этим оказываете, Ваше Величество.
Кайзер всё-таки накрывает его ладонь своей, превращая подчеркнуто-официальный тон господина министра из очень верного в почти неуместный.
Оберштайн молчит.
Что-то – это действительно лучше, чем совсем ничего.
Как бы там ни было.


3. Единственный сын Рудольфа Великого.

464 слова

Новость о том, что Магдалена фон Виттельсбах родила мальчика, быстро распространилась среди высшей аристократии. Герцог фон Нойе-Штауффен то и дело замечал шушукающиеся группки, и мог вполне предположить, что именно обсуждалось. Разумеется, пересмотр очереди наследования, который это событие может повлечь за собой.
Йохим поморщился, отвернувшись к окну.
Они уже все решили - мужья трех сестер, дочерей Рудольфа Первого, милостью богов кайзера Галактического Рейха.
Сигизмунд, его сын, должен будет надеть корону.
И аристократия наконец полностью получит всё. Правила, установленные без сомнения великим, но слишком требовательным монархом, нуждаются в редакции. На этом они сошлись.
И герцог отнюдь не собирался менять свои планы.

*
В покои жены он заходит тихо. В этом нет прямой необходимости, это нужно ему самому.
- Что слышно о... той женщине? - спрашивает Катарина.
Она спокойна, эта ещё привлекательная в свои годы фрау. Статью пошла в отца – хорошая наследственность. Подтверждение доктрины господства новой знати.
И она любит их сына, конечно же – и как любящая мать, желала бы, чтобы он правил и царствовал.
Йохим целует ей руку.
- Не тревожься, дорогая Катарина. Я подкупил лейб-медика. Теперь мне кое-что известно.
- Что же, Йохим? - она смотрит на мужа с тревогой и тайной надеждой.
"У твоего отца больное сердце, - думает он. - Врачи молчат, они боятся, знают, какой будет реакция Великого Рудольфа. Рассчитывают не нести ответственности". Но Катарина любит отца; не меньше, чем сына.
И Йохим говорит нечто другое.

*
Перед лицом кайзера Йохим заметно нервничает, но это можно списать на тяжесть принесенных известий.
Хорошо, что не в характере Великого Рудольфа – сомневаться.
Йохим докладывает с подобающей печалью, но рассчитанно выбирает слова. Наконец, он замолкает в почтительном ожидании.
- Я казню её публично, - роняет Рудольф. Кайзер тяжело опирается на стол и кажется постаревшим за один миг.
Йохим склоняет голову.
- Как пожелает Ваше Величество.
- Выслать. До казни. Вместе с… ублюдком.
Йохим снова почтительно кланяется. Он заранее – предусмотрительно - отправил солдат к небольшой вилле, где жила фаворитка. Теперь оставалось только отдать приказ, а заодно и ещё один – об аресте помогавших при родах и опекавших младенца с матерью врачей и медсестер. Они не должны проболтаться, что на самом деле малютка Максимиллиан был вполне здоров. И полноценен. Но это не играет роли, если в дело вступает власть. Законы могут быть использованы очень по-разному.
Йохим покидает кабинет, ещё не зная, что через пару часов услышит судорожные крики «Врача!».
Только догадываясь.

*
В день пышных похорон кайзера Рудольфа моросил мелкий дождь, что делало обстановку менее торжественной, чем хотелось бы. Но Йохим фон Нойе-Штауффен чувствовал удовлетворение, зная, что в то же самое время где-то в лесу спешно зарыли тела нескольких ненужных людей. В том числе одного младенца, так и не ставшего Максимиллианом фон Гольденбаумом.

Сигизмунд – второй милостью богов кайзер священного Рейха – расправил плечи, словно на них уже лежит мантия.
Катарина сдержанно плачет, промокая глаза платком.
Йохим незаметно улыбается как победитель.

@темы: фесты-конкурсы, сложные-и-запутанные-отношения(ТМ), археоЛоГГия, Легенда, фикрайтерство

---

Слов нет.

05.05.2012 в 12:35

Пишет  Shirley Woodruff:

с сайта КПРФ...
2. Всем коммунистам, состоящим на учёте в Центральном местном отделении КПРФ Санкт-Петербурга в любых устных и письменных выступлениях и заявлениях чётко следовать линии, обозначенной в заявлениях Лидера Партии, категорически не допускать высказываний антирелигиозного, антицерковного характера, могущих оскорбить или оттолкнуть от коммунистов верующих граждан.

3. Коммунистам и комсомольцам Центрального местного отделения, допустившим ранее в интернете, в том числе на своих личных страничках или страничках групп в социальных сетях (ВКонтакте, ЖЖ, твиттере и любых других), а также на интернет-форумах, в комментариях к статьям и т.д. текстовые сообщения, карикатуры, демотиваторы, аудио- и видеоматериалы, а также любые иные материалы антирелигиозного, антиправославного и антицерковного характера, полностью ликвидировать их в срок до 1 июня.

kprf.ru/rusk/105728.html

Всё.

Когнитивный диссонанс уже превысил все допустимые нормы - и я бы желал им поскорее избавиться от буковки "К" в названии. Дабы уже всё всем стало понятно окончательно. Либо избавиться от Зюганова и ему подобных самыми решительными методами (что, увы, вряд ли возможно) - поскольку хотелось бы думать, что в данной партии действительно есть по-настоящему идейные люди, которые тоже делают facepalm.jpg на подобные решения и действия их руководства.

Я сам не противник верующих людей (если они адекватны), однако сторонник того, что котлеты - отдельно, мухи - отдельно. Как минимум.

@темы: логика была сильна, дика и необъезжена, политика

---

Как-то так.

@музыка: вышеуказанная

@настроение: "...мне бы дни на ночи разменять - память, не терзай меня".

@темы: жизнь, чувства/эмоции, песни в голове

---

Немного цитирования из "Сарантийской мозаики".

"Историки часто предпочитают истине внешние эффекты. Издержки профессии".

Это так, просто забавно. Фраза из первого абзаца пролога. С самого начала, ненавязчиво демонстрируя, как расходятся реальность и то, что о ней будут думать и говорить позже. Сначала - говорить, а уже потом думать, поскольку о прошлом мы можем судить только по документам и свидетельствам.

А вот далее - есть один любопытный момент. Тэг, пожалуй, не ставлю, но если вспоминать и сравнивать...  Ирма Банева, тебе это ничего не напоминает?

Под катом - достаточное количество букв. Некий вроде бы вполне лояльный историк и кое-что из его записок, которые наверняка дойдут до потомков.

"Криспин выпрямился и собрался уходить. И в этот момент его взгляд упал на еще одну страницу, полускрытую под одним из рисунков, написанную тем же почерком, но более тщательно, даже элегантно, и на этот раз он сумел разобрать слова:

«Мне рассказал один из чиновников начальника канцелярии (имя которого нельзя здесь назвать ради его безопасности), что императрица осталась такой же развратной, какой была в молодости. Известно, что она приказывает приводить к ней некоторых молодых Бдительных во время утренней ванны. Это делают ее дамы, выбранные, разумеется, в соответствии с ее собственными порочными наклонностями. Она принимает этих мужчин бесстыдно обнаженной, как тогда, когда совокуплялась с животными на сцене, и приказывает сорвать с солдат одежду».

Криспин обнаружил, что ему трудно дышать. Очень осторожно, бросив еще один взгляд на ложе, он слегка сдвинул листок и стал читать дальше, не веря своим глазам:

«Она совокупляется с этими мужчинами ненасытно, иногда с двумя одновременно. Они используют ее как шлюху в ее собственной ванне, а остальные женщины ласкают себя и друг друга и похотливо подзадоривают их. Одна добродетельная девушка из Евбула, сообщил мне этот чиновник под большим секретом, была отравлена императрицей за то, что посмела сказать, что такое поведение неправедно. Ее тела так и не нашли. Неописуемая шлюха, которая теперь является нашей императрицей, всегда по утрам заставляет ждать своих священников под дверью своей бани, пока солдат не выведут через потайную внутреннюю дверь. Затем она принимает священников, полунагая, окруженная запахом похоти, превращая в насмешку утренние молитвы святому Джаду».

Криспин с трудом сглотнул. Он чувствовал, как у него стучит кровь в висках. Он посмотрел на спящего человека. Теперь Пертений храпел. Он казался больным, посеревшим и беспомощным. Криспин почувствовал, что у него трясутся руки, и уронил лист бумаги, когда тот начал шуршать в его пальцах. Он чувствовал ярость и страх, а под ними, словно бой барабана, растущий ужас. Ему казалось, что его сейчас стошнит.

Он понимал, что должен уйти. Ему необходимо уйти отсюда. Но в этом изысканно изложенном поношении, в этой злобе была сила, которая заставила его — почти против воли, словно на него наложили темное заклятие, — найти следующую страницу:

«Когда тракезийский крестьянин, который совершил грязное убийство, чтобы захватить трон для своего неграмотного родственника, в конце концов уселся на него сам, хотя и не под своим крестьянским именем (ибо он избавился от него, как тщетно пытался избавиться от запаха навоза с полей), он начал более открыто совершать свои обряды в честь демонов и темных духов. Не обращая внимания на отчаянные мольбы своих клириков, безжалостно уничтожая тех, кто не желал молчать, Петр Тракезийский, „ночной император“, превратил семь дворцов Императорского квартала в обитель порока, где совершались дикие ритуалы и лилась кровь с наступлением ночи. Затем, злобно насмехаясь над благочестием, он объявил о намерении построить новое, обширное Святилище бога. Он призвал порочных безбожников — многие из них иностранцы, — чтобы построить и украсить его, зная, что они никогда не посмеют противоречить его темным намерениям. В это время многие в Городе действительно верили, что сам тракезиец совершает обряды человеческих жертвоприношений в недостроенном Святилище по ночам, когда в него никого не пускают, кроме его доверенных лиц. Говорят, что императрица, запятнанная кровью невинных жертв, танцует для него среди свечей, зажженных в насмешку над святостью Джада. Затем, нагая, на глазах у императора и других, эта шлюха берет с алтаря еще не зажженную свечу, как делала в молодости на сцене, ложится на виду у всех и…»

Криспин поспешно сложил бумаги, как они были. Достаточно. Более чем достаточно. Ему и в самом деле стало плохо. Этот елейный, наблюдательный, такой скромный секретарь стратига, этот официальный летописец войн Валерия и его строительных проектов, занимающий почетное положение в Императорском квартале, в этой комнате выплевывал накопленную грязь, желчь и ненависть.

Криспин подумал о том, предназначены ли эти слова для того, чтобы их когда-нибудь прочли. И когда? Поверят ли им люди? Могут ли они в грядущие времена показаться правдой тем, кто никогда не знал тех людей, к которым относятся эти чудовищные слова? Возможно ли это?

Ему пришло в голову, что будет, если он выйдет отсюда с выбранными наугад некоторыми из этих листков в руках? Пертений Евбульский будет заклеймен позором и отправлен в ссылку.

Или, весьма вероятно, казнен. И эта смерть будет на совести Криспина. Все равно в его мозгу засела мысль сделать это. Он стоял над заваленным бумагами столом, тяжело дыша, представляя себе эти страницы кроваво-красными от ненависти, слушая храп спящего человека, потрескивание огня и слабые, далекие звуки ночного города. Он вспомнил Валерия в ту первую ночь, стоящего под ошеломляющим куполом Артибаса. Ум и учтивость императора, который терпеливо ждал, пока Криспин сможет уложить в своем сознании эту поверхность, приготовленную для его искусства.

Он вспомнил Аликсану в ее палатах. Розу из золота на столе. Ужасающую самонадеянность красоты. Все преходяще. «Сделай для меня что-нибудь такое, что останется», — сказала тогда она.

<...>

Криспин резко повернулся и вышел из комнаты".

Да, вполне возможно. Что уже не раз доказывалось историческим процессом, если подумать. Впрочем, полагаю, автор это и имел в виду, даже показав только одну грань.

При этом - я сейчас подумал, а, впрочем, думаю об этом на грани сознания то и дело - ряд аргументов можно перенаправить. Если захотеть и постараться, разумеется - поскольку объективное отношение всё-таки остается своего рода идеалом, и что касается государственной власти и государственной идеологии, а не чистого исследования - тем более. Так что - стреляет в обе стороны. Что, впрочем, с моей точки зрения тем не менее не отменяет. Есть то, о чем я подумал в контексте в первую очередь, и всё.

@темы: книги, идеи и идейное, ассоциации

---

С девианта.

Обнаружено в одной из своеобразных рисованных анкет для артеров, в качестве комментария к одному из пунктов.

Hex + Bob =/ romance
Hex + Bob = sexual harrasment
Therefore,
Hex + Bob = lulz

Доставляет.
И ведь правда же.
Что называется - что я шипперю.

@темы: посмеяццо, Reboot

---

Из черновиков - вынимаю. Просто чтоб было.

Хотя по идее еще тогда бы опубликовать, с артом.

29.08.2011 в 13:46

Пишет  vija:

Родольф Лестрейндж.
1979 год. Из блокнота.

Жизнь — не сахар, пока ещё не зола.
Затянулась война, давно уже не игра.
Ни терпенья, ни сил не хватает, зла,
впрочем, тоже. Шагнуть, заглянуть за край,
выпить, выдохнуть. Завтра — уже вчера!
Ничего не будет, друг. Некогда. Никогда.
Не боялся за жизнь свою? — начинай.

@темы: отголоски, Рудольф Лестранж, стихи, квэнта

---

Перечитываю "Сарантийскую мозаику". Середина второго тома. И не могу заставить себя продолжать читать дальше, потому что, как бы это от меня ни звучало, но обидно и неприятно же, что все случается вот так по-идиотски с умным человеком и его планами (в глобальном масштабе). А ведь при первом прочтении я позволял себе надеяться, что автор вырулит из ситуации в большем соответствии с историческим развитием событий (по крайней мере, насколько я эти исторические события знаю, а то, конечно, мало ли). Да, по большому счету - всё именно так, и вообще, если мир и так альтернативный, а в имеющееся время слегка добавлен конфликт из времени, отстоящего далее (опять же, насколько я помню курс истории...) - то почему бы не воспользоваться возможностями АИ вот так вот изящно. Изящно, да. А всё равно не получается перевернуть страницу - знаю, о чем придется читать.
Император и императрица - это, кстати, ОТП. Прекрасны.
И вот как раз тем обиднее.
Автор, впрочем, прекрасен тем, как именно он всё это описывает, и тут нельзя выдвигать никаких претензий. Все события логичны в рамках произведения.
За то и нравится, собственно.

Кстати, не могу не отметить авторских ремарок по поводу историков. И ведь даже не только одного конкретного гражданина (ага, цитаты из его исторического прототипа были в одной из книжек по истории, читанных в детстве - с купюрами, надо всё ж полагать). Если воспринимать информацию не только сугубо конкретно. Что называется, Ян Вэньли бы не понял. ;J Но у всякого явления есть отнюдь не одна сторона.

Пару цитат даже надо бы кинуть - еще, кажется, энное время назад подумывал об этом.

@темы: книги, зохавает мозг, хрень и иже с ними

---

Я гребаный фемслэшер. Местами.

Вынужден признать, что более всех пейрингов в ReBoot я ныне шипперю Мышь/Дот. То есть я и раньше этот пейринг видел в каноне - клип Чиоры тому свидетельством - однако, тот же Гекса/Боб торкал больше (по аналогии с кое-чем другим, возможно;J ), да и дотобайт я вполне себе респектировал. Ныне тоже респектирую, но все же почетое место первого и главного ОТП ныне за прекрасными женщинами. Недописанный фик - в ту же копилку. Правда, это ангст опять-таки, хотя возможность куда-нибудь вырулить при AU-раскладе вполне остается. Кажется, зимой, до плотого погружения в ЛоГГ, гнал я с той же Чиорой а тему некой развилки - правда, данный пейринг там все-таки был побочным, а главная проблема, которая решалась - это "как воскресить Гексу" с дальнейшей сбычей мечт в виде моего гетного ОТП. А Мышь... ну что, утешала Дот. После всей совокупности событий. Даже без рейтинга, кстати.

Почему я, собственно говоря, это пишу - потому что мой мозг отдыхает от актуального фандома на небольших, факультативных. По здравому размышлению, решил, что лучше писать об этом, чем не писать, поскольку дневник всё же является моей личной территорией.

И поиск по ReBoot дал результаты - я даже не ожидал, что данный фандом так популярен в англонете, учитывая, что изначальный канон - мультсериал девяностых годов, мягко говоря, не сравнимый по содержательно-смысловой части с той же "Легендой...", хотя весьма и весьма неплохой. Однако ж, фанартов - весьма, фанфиков - достаточно, даже рейтинговых (!). В такие моменты я чувствую дополнительный стимул к изучению иностранного. ;J Впрочем, любой редкий факультативный фандом, как оказалось, придает данный дополнительный стимул - что азимовщина, что Reboot, что "Элизабет".

Думаю о пикспаме и переводах.
А вот собственное райтерство... куда там; актуальный фандом и его дела. Как бы там ни отвлекался. По всей видимости.

@темы: мыслеизвращения, творчество, Reboot, другой фандом

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Рецидив.

...а ведь я вспомнил; с запозданием, но вспомнил всё же - о том, что уже довольно-таки далеко от меня-нынешнего, но всё равно остается со мной и внутри меня.
Кольцо с черным камнем на пальце. То самое, уже значащее не только в рамках квэнты - но взявшееся оттуда.
Разумеется, я помню. Как бы там ни было.
И инверсия чьей-то победы - чьего-то (нашего) поражения горчит на языке снова, а уголок губ дергается, не складываясь даже в усмешку.
В этот день - в эту ночь-утро - мне не о чем говорить и даже, пожалуй, не с кем молчать.
Слова искуственны, пафос нелеп, и нестираемая неловкость при наблюдении за другими причастными - но причастными, разумеется, не с той стороны. Да даже если и с той - какая разница. По крайней мере, в данный день. До него разница была, и после - будет, и недаром, всё же, в реальности "Двадцать пять лет спустя" кое-чья деятельность актуальна по-прежнему.
Просто в данный момент это, кажется, не имеет значения.
Почему-то вспоминается стихотворение  Айриэн - та самая неловкость, поскольку оно, опять-таки, не про тех, но строчки завели себе обыкновение крутиться в голове еще осенью восьмого года или даже немногим раньше.
И глюк, так и не записанный, вспоминается тоже. Всплывает.
Я помню - и даже думал, что на этом всё заканчивается. Нет, есть реальность "Двадцать пять лет спустя". Но это неважно. Поскольку в какой-то мере действительно - заканчивается. И весьма в большой. Водораздел. Трещина. Смена.
Политическая точка зрения как-то неожиданно - точнее, здесь-то весьма ожидаемо - путается с личностной.
И не столько чьи-то конкретные смерти имеют значение, хотя и... нет, не о ней. Действительно - не о ней, пусть даже это еще более ожидаемо, но самый звонкий крик по-прежнему тишина, и никак иначе.
Рассвет, и никакого иного. Осуществленный выбор. Все просто, на какое-то время действительно просто - смешно, безнадежно и просто. Вот что это такое для меня. Для альтер-эга.
За вычетом чисто физических повреждений, конечно. И за вычетом жирных зачеркиваний в мысленном списке.


Нет никакой вечной памяти, наверное.
И пить не тянет совсем - если не считать стакан вишневого сока, но это уже было бы вовсе читерством.
Я вспоминал.
Хотя уже почти совсем вне, если речь о фандоме.
Но фандом-фандомом, а квэнта - квэнтой, даже если.
И как бы там ни было.

Может быть, это будет стимулом к дописыванию кое-чего.

@темы: Рудольф Лестранж, информационное поле, Пожиратели Смерти, квэнта, мир Роулинг, полночный бред

---

Информации псто.

Если кто-то из фандома ЛоГГ еще хочет записаться в команду на "Фандомную Битву" - прошу кликнуть на баннер. Если кто-то отмечался в посте предварительно, но в сообщество команды еще по какой-то причине не вступил - вступайте.

Прием официальных заявок от фандомов начинается 5 мая, и список участников команды будет составляться по списку тех, у кого командное сообщество находится в избранном и/или списке сообществ. Поскольку возникновение ситуации, когда участник в команде как бы числится, но выглядит молчаливым бездеятельным призраком - оно нежелательно, разумеется.

Участие за два и более фандомов - правилами разрешено.

Надо бы еще внеформатным постом в Обзорах запостить, пожалуй, но данную идею оставлю "на подумать" некоторое время.

@темы: ФБ, фесты-конкурсы, фандом, Легенда, новости

---

О снах и странностях памяти.

Когда я ехал в поезде на ЛоГГ-кон, мне в режиме !внезапно приснился сон про альтер-эга номер два.
Сон был осмысленным и запоминающимся, и я точно помню, что по приезде в Москву, выйдя в интернет, данный сон пересказывал, и даже помню, кому. Помню, как набирал отдельные слова на клавиатуре мелкого ноута и как это выглядело на экране. Собственно, написав про сон, я был спокоен - потому что в случае чего смог бы скопировать это даже в дайри или показать кому-то конкретному ещё.

Однако, решив, что всё же буду публиковать и подобное на собственном дневнике, несмотря на возможное отношение каких-либо лиц - столкнулся с тем, что не могу найти записи сна. Совсем.
Хотя помню, что она быть должна.

Нет, я вспомню, конечно - и запишу "с нуля" - однако ж мистика какая-то.
Или скрезол действительно подкрался незаметно. Чего не хотелось бы, поскольку мозг (с памятью) - единственная ценная во мне часть.

@темы: хрень и иже с ними, цветок душистых прерий, жизнь, сны и глюки

---

Интересное.

25.04.2012 в 22:30

Пишет  Sindani:

26.04.2012 в 02:19

Пишет  Draco Malfoy:

ЧАЭС: Начало
К очередной годовщине аварии на ЧАЭС.

К вопросу о неповоротливости и неэффективности государственной машины Советского Союза (продолжение):

Взрыв реактора произошел в ночь с пятницы на субботу, с 25 на 26 апреля, в 1 час 23 минуты 40 секунд.

Рой Медведев, «историк»:

Первые и по большей части неполные и неточные сообщения об аварии получили в Москве из высоких лиц заместитель министра Средмаша А.Г. Мешков, зав. сектором ЦК КПСС В.В. Марьин и министр энергетики А.И. Майорец.

Первые и по большей части неполные и неточные сообщения об аварии получили в Москве из высоких лиц заместитель министра Средмаша А.Г. Мешков, зав. сектором ЦК КПСС В.В. Марьин и министр энергетики А.И. Майорец. Именно Майорец позвонил утром премьеру Н.И. Рыжкову, который уже собирался ехать на работу в свой кабинет в Кремле. «Извините, что беспокою, но, кажется, на Чернобыльской атомной ЧП». «Кажется или ЧП? – спросил Рыжков. – Подробнее можно?» «Подробностей пока не знаю», – ответил министр. Через час А. Майорец доложил премьеру о взрыве атомного реактора – самое страшное, что могло вообще произойти. Рыжков приказал министру лететь немедленно в Киев и в Чернобыль и вызвал к себе несколько специалистов. Надо было срочно создавать Правительственную комиссию, в состав которой должны были войти ученые разных направлений, а также работники разных министерств и ведомств. Постановление о создании этой комиссии было подписано в 11 часов утра, начались быстрые сборы. Во главе комиссии Рыжков поставил одного из своих заместителей, председателя по топливно-энергетическому комплексу Б.Е. Щербину, который находился в этот момент на газовых промыслах в Оренбурге. Комиссия вылетела из Москвы в 4 часа дня и около 8 часов вечера была в Чернобыле. Отдельно в 9 часов вечера сюда прибыл Б. Щербина. Гораздо раньше, около часа дня, из Москвы прибыла аварийная группа, а также представитель от главного конструктора реакторов чернобыльского типа – РБМК. Поздно ночью Б. Щербина докладывал об обстановке: на 4-м блоке произошло два взрыва, реактор разрушен, радиационная обстановка тяжелая, но до конца неясная, нужны тяжелые вертолеты и химические войска. Руководство станции было деморализовано, и комиссия приняла управление ЧАЭС на себя. Рыжков связался с Генштабом и с удовлетворением узнал от С. Ахромеева, что утром 27 апреля и вертолеты, и химические войска будут в районе аварии.

Сергей Федорович Ахромеев, начальник Генерального штаба ВС СССР:

Примерно в 2 часа 20 минут ночи 26 апреля 1986 г. дежурный генерал Центрального командного пункта Генерального штаба доложил мне, что на Чернобыльской атомной электростанции произошел взрыв

Генеральный штаб и другие органы военного управления с началом аварии фактически перешли на работу по режиму военного времени. Мне пришлось на первые две недели после аварии переселиться в здание Министерства обороны, здесь не только работать, но и жить. Вся работа по оказанию помощи народу, попавшему в беду, шла как на войне. Расскажу обстоятельно хотя бы о первом дне.
Примерно в 2 часа 20 минут ночи 26 апреля 1986 г. (как мне помнится, это была суббота) дежурный генерал Центрального командного пункта Генерального штаба доложил мне, что на Чернобыльской атомной электростанции (АЭС) произошел взрыв с выбросом в атмосферу радиоактивных продуктов. Понимая последствия этого, дал ему команду уточнить обстановку, вызвать на службу группу генералов и офицеров и в 3 часа 30 минут прибыл в Генштаб. К этому времени чего-либо нового в обстановке уточнить не удалось. Связался с начальником гражданской обороны генералом армии А.Т. Алтуниным. Дал указание поднять по тревоге полк гражданской обороны, дислоцированный вблизи Чернобыля, а его средства радиационной разведки (мобильный отряд) выдвигать в район аварии. Поднял по тревоге также специальный мобильный отряд ликвидации последствий аварии ядерных установок, дислоцированный в Приволжском военном округе вблизи Куйбышева, направил на аэродром военно-транспортные самолеты для переброски средств радиационной разведки этого отряда в район аварии. Прибывшие в Генштаб офицеры и генералы и постоянная дежурная служба включились в работу. Подключались к работе главные штабы видов вооруженных сил. Примерно в 6 часов утра командующий войсками Киевского военного округа генерал-полковник В.В. Осипов доложил, что пожар, возникший на АЭС, силами местных и киевских пожарных команд удалось потушить. Но одновременно, как он сказал, на четвертом блоке АЭС произошел взрыв самого опасного сооружения — реакторной установки с выбросом из нее радиоактивных продуктов. Стали проясняться масштабы и опасность аварии. Поскольку день был нерабочий, а обстановка усложнялась, было дано указание вызвать на службу основной состав Генштаба и других управлений. Подключена к работе служба военных сообщений. Обеспечена подача железнодорожного подвижного состава на перевозку в район аварии из района Куйбышева всего (в том числе и тяжелой техники) отряда ликвидации последствий аварии ядерных установок. Отданы распоряжения о передислокации военных самолетов и вертолетов радиационной разведки европейской части страны на Черниговский военный аэродром (наиболее близкий к району аварии).
В 7 часов 30 минут позвонил во Львов министру обороны СССР С.Л. Соколову (он проводил там оперативный сбор руководящего состава вооруженных сил), доложил обстановку и о принятых решениях, которые он одобрил. С 9 часов 26 апреля мобильный отряд полка гражданской обороны начал радиационную разведку района аварии. После обмена мнениями об обстановке с дежурными службами Совета Министров, Комитета госбезопасности и Министерства среднего машиностроения (оно ведало ядерной энергетикой) у меня сложилось впечатление, что масштабы аварии недооцениваются. Поэтому примерно в 10 часов 26 апреля связался с М.С. Горбачевым (он об аварии уже знал), доложил о возможных крупных масштабах аварии и принимаемых мерах, которые он одобрил. Одновременно М.С. Горбачев сообщил, что в 12 часов на место аварии для уточнения ее масштабов вылетает заместитель Председателя Совета Министров СССР (по топливно-энергетическому комплексу) Б.Е. Щербина.
К середине дня 26 апреля начали поступать данные воздушной и наземной радиационной разведки. Более объективная и полная информация в Генеральный штаб стала поступать с прибытием в район аварии во второй половине дня 26 апреля начальника химических войск генерал-полковника В.К. Пикалова. Огромные масштабы трагедии начали проясняться. В Москве очень помогли определить степень опасности аварии известный специалист химических войск академик генерал-лейтенант А.Д. Кунцевич и другие специалисты, работу которых он организовал. <...>
Со второй половины 26 апреля в Генеральном штабе начались перспективная оценка возможных последствий аварии и определение мер по локализации последствий происшедшего.
Стало ясно, что в районе аварии для ликвидации ее последствий потребуется значительное количество химических, инженерных войск, частей гражданской обороны. Для изоляции района заражения и помощи в эвакуации жителей потребуется немало и мотострелковых частей. Руководство Генерального штаба пришло к выводу, что необходимо разрабатывать широкомасштабный план действий по ликвидации последствий аварии. Предстояло крупное мобилизационное развертывание войск с их перевозкой по воздуху и железной дороге в район бедствия практически из всех районов европейской части страны. В течение дня несколько раз связывался и консультировался с академиком А.П. Александровым, со многими министрами, с первым секретарем ЦК КП Украины В.В. Щербицким, с секретарем ЦК КПСС В.И. Долгих, несколько раз докладывал о развитии обстановки министру обороны, продолжавшему работу в районе Львова, испрашивая у него разрешения на проведение крупных мероприятий. Примерно в 18 часов со мной связался сначала Б.Е. Щербина, а затем генерал В.К. Пикалов, которые подтвердили и уточнили размер катастрофы, сообщили ряд деталей и высказали просьбу о подаче в район специальных частей и материальных ресурсов. Они же стали и первыми руководителями начавшихся аварийно-спасательных работ.
В это же время позвонил Председатель Совета Министров СССР Н.И. Рыжков, который уже знал обстановку из доклада своего заместителя Б.Е. Щербины. Доложил Николаю Ивановичу нашу оценку масштабов катастрофы, основные вопросы отмобилизования и сосредоточения войск в районе аварии и организации управления ими. Получил от него разрешение задействовать химические и инженерные войска, указание об организации непрерывного управления всеми действиями и о подготовке совместно с министерствами среднего машиностроения, атомной энергетики, Академией наук СССР и другими ведомствами к середине дня 27 апреля плана действий по ликвидации последствий аварии. Он сказал также, что 28 апреля утром обстановка в пределах и вокруг Чернобыля, а также план ликвидации последствий аварии будут рассматриваться на Политбюро ЦК КПСС. Нужно было кроме плана подготовить карту обстановки и другие необходимые материалы. Работа по выполнению указаний Н.И. Рыжкова шла вечером и ночью.
Специально остановился на первом дне так подробно, чтобы дать наглядное представление о проводившейся тогда работе.

Ангелина Константиновна Гуськова, врач-радиолог 6-й московской клинической больницы:

Мне позвонили из медсанчасти станции. ...Через час после взрыва, то есть в половине третьего ночи.

Телефон всегда стоит возле постели. Привычка и необходимость. Мне позвонили из медсанчасти станции. Говорят, что странная история. На станции пожар, слышны какие-то взрывы, а больные с реакцией, очень похожей на облучение. Вдруг связь забивается, слышно плохо.
[Это было] через час после взрыва, то есть в половине третьего ночи. Наверное, я первой в Москве узнала о случившемся. Я сразу же позвонила дежурному в 3-е Управление Минздрава и сказала что мне нужна хорошая связь с Чернобыльской АЭС, и попросила прислать машину. Вскоре я уже была в Управлении. Оттуда связь была получше. Получила сведения о пострадавших. Число их увеличивалось. Рвота, краснота на теле, слабость, у одного пациента понос, то есть типичные признаки острой лучевой болезни. Однако меня пытаются убедить, что горит пластик и люди отравляются. Поступают новые сообщения, что в медсанчасти число пострадавших увеличивается: уже сто двадцать человек. Я им говорю: «Ясно, что это не химия, а лучевое поражение. Будем принимать всех...» Еду в клинику. Вызываю аварийную бригаду, чтобы отправить ее в Припять. К их возвращению клиника должна быть готова к приему больных. В пять утра бригада была у меня в сборе, и... пришлось ждать до двух часов дня!
«Наверху» сомневались в необходимости их вылета в Припять! Только в два часа дня дали самолет. Аварийная бригада могла быть в Чернобыле на восемь часов раньше! На месте становится ясно, что имеем дело с радиационной аварией. Сначала в Москву отправляются самые тяжелые. Клиника начинает получать больных через сутки, на следующее утро. К этому времени больница была уже в основном освобождена. Как и предусматривалось для таких случаев, были назначены начальниками отделений наши сотрудники – клиника полностью перешла на новый режим работы.

Евгений Иванович Игнатенко, «СоюзАтомЭнерго»:

Аварийный звонок телефона разбудил меня примерно в 3 часа ночи 26 апреля.

Аварийный звонок телефона разбудил меня примерно в 3 часа ночи 26 апреля. Оперативный диспетчер нашего объединения Валентина Водолажская сообщила мне кодом, что на блоке №4 Чернобыльской АЭС имеет место авария, при этом обозначив ее тип. Так как я практически все время пропадал в командировках на атомных электростанциях и в общих аварийных тренировках ни разу не участвововал, то код знал плохо и попросил более понятно обозначить тип аварии. Ответ был: «...пожар в аппаратном и турбинном отделениях, с радиационными и ядерными последствиями». Я спросил, еще до конца не проснувшись, но уже начиная шутить: «Не много ли всего сразу вместе для одного блока?..» Она ответила: «Дело серьезное. Немедленно выезжайте». Жена заволновалась: «Что случилось?» Но я ее успокоил: «Авария на четвертом блоке Чернобыльской АЭС, а я, как ты знаешь, отвечаю за [строящийся] пятый».

В 10 утра 26 апреля Игнатенко вылетел на место аварии.

Валерий Алексеевич Легасов, первый заместитель директора Института атомной энергии имени И.В. Курчатова:

26 апреля 1986 года была суббота, прекрасный день

26 апреля 1986 года была суббота, прекрасный день, я раздумывал: поехать ли мне в Университет на свою кафедру, чтобы кое-что там доделать для кафедры, а может на все наплевать и поехать с Маргаритой Михайловной, моей женой и другом, отдохнуть куда-нибудь, или поехать на партийно-хозяйственный актив, который назначен на десять утра в Министерстве, которому принадлежит Институт атомной энергии им. Курчатова?
Но, естественно, по складу своего характера, по многолетней воспитанной привычке, я вызвал машину и поехал на партийно-хозяйственный актив. Перед его началом я услышал, что на Чернобыльской атомной станции произошла какая-то неприятная авария. Сообщил мне об этом начальник 16-го Главного управления Николай Иванович Ермаков.
Именно в подчинении этого Главка и этого человека находился наш Институт. Сообщил он об этом как-то достаточно спокойно, хотя и с досадой. Начался доклад Министра Славского Ефима Павловича.
<...>
Около 12 часов был объявлен перерыв, я поднялся на второй этаж в комнату ученого секретаря Николая Сергеевича Бабая, но для того, чтобы в перерыве обсудить основные позиции доклада. Тут же в эту комнату заглянул Александр Григорьевич Мешков, первый заместитель Министра и сообщил, что создана Правительственная комиссия по Чернобыльской аварии, что я также включен в ее состав и что Правительственная комиссия должна собраться в аэропорту «Внуково» к четырем часам дня. Немедленно я покинул актив, сел в машину и уехал к себе в Институт. Я пытался найти там кого-то из реакторщиков. С большим трудом мне удалось найти начальника отдела, который разрабатывал и вел станции с реакторами типа РБМК, а именно такой реактор был установлен на Чернобыльской АЭС, Александра Константиновича Калугина, который правда уже знал об аварии, сообщил мне, что со станции ночью пришел тревожный серьезный сигнал, шифрованный по заведенному в атомной энергетике порядку, когда при всяких отклонениях от нормы станция информирует Министерство энергетики или то Министерство, которому она принадлежит, шифрованным образом о том, что случилось. <...> ...Он мне сказал, что заранее определена соответствующими приказами команда, которая в зависимости от типа аварии, должна немедленно собираться, либо на месте оставаясь, руководить действиями персонала на объекте, либо вылетать на место.
Что соответствующая команда была ночью собрана и примерно в течении трех-четырех часов вылетела к месту происшествия. <...> Забрав все необходимые технические документы и от товарища Калугина получив некоторое представление о структуре станции, о 3 возможных неприятностях, которые могут там быть, я заскочил к себе домой. В это время водитель привез мою жену... Я ей кратко бросил, что уезжаю в командировку, ситуация непонятная, на сколько я еду, не знаю, и вылетел во Внуково. Во Внуково я узнал, что руководителем Правительственной комиссии утвержден заместитель Председателя СМ СССР Борис Евдокимович Щербина, председатель Бюро по топливно-энергетическому комплексу. Он был вне Москвы, находился в это время в одном из регионов страны, проводя там партийно-хозяйственный актив.
Мы узнали, что он летит на самолете оттуда и как только прилетит, мы загрузимся в уже подготовленный самолет и вылетим в Киев, откуда на машинах отправимся на место происшествия. В состав Правительственной комиссии первый, утвержденный, сейчас это говорю по памяти, был включен, кроме товарища Щербины, Министр энергетики Майорец, заместитель Министра здравоохранения Воробьев Евгений Иванович, который то же прибыл с другого региона Советского Союза во Внуково, чуть раньше Щербины. Был включен в состав Правительственной комиссии Заместитель Председателя Госатомэнергонадзора Виктор Алексеевич Сидоренко, давний сотрудник нашего Института, член-корреспондент АН СССР. Был включен в состав Правительственной комиссии, кроме нас, товарищ Сорока, заместитель Генерального прокурора СССР, а также Федор Алексеевич Щербак, руководитель одного из важных подразделений Комитета государственной безопасности, и в состав Правительственной комиссии был включен также заместитель Председателя СМ Украины, который должен был ждать нас на месте, тов. Николаев и Председатель облисполкома тов. Иван Плющ. Вот примерный состав Правительственной комиссии, который мне запомнился первым. Как только Борис Евдокимович прилетел во Внуково, тут же он пересел в подготовленный самолет и мы вылетели в Киев.
<...> В Киеве, когда мы вышли из самолета, первое, что бросилось в глаза – кавалькада черных правительственных автомобилей и тревожная толпа руководителей Украины, которую возглавлял Председатель СМ Украины тов. Ляшко Александр Петрович. Лица у всех были тревожные, точной информацией они не располагали, но говорили, что там дело плохо. Поскольку какой-то конкретной информации мы здесь не получили, то быстро погрузились в автомобили и я оказался как раз в автомобиле с тов. Плющом. Поехали на атомную электростанцию. Расположена она в 140 км. от Киева.
<...> ...В Припяти уже чувствовалась тревога, мы сразу подъехали к зданию городского комитета партии, расположенного на центральной площади города. ...И вот здесь нас встретили руководители органов местной власти. Здесь уже находился Майорец, он прилетел туда раньше, чем Правительственная комиссия. Находилась также группа специалистов, прибывших туда по первичному сигналу тревоги. Сразу было устроено первое заседание Правительственной комиссии.

В.М. Федуленко, Институт атомной энергии им. И.В. Курчатова:

26 апреля 1986 г. Часов в 10 утра позвонил А.Я. Крамеров.

26 апреля 1986 г. Часов в 10 утра позвонил А.Я. Крамеров. Обрадовался, что я дома (день выходной, многие разъехались отдыхать). Попросил срочно позвонить А.П. Александрову. На вопрос, что случилось, ответил: «На ЧАЭС крупная авария на 4-м блоке». «Что-нибудь с сепаратором?» – спросил я. «Кажется, хуже» – ответил А.Я.
<...>
Звоню по телефону А.П. (А.П. Александрову). Нина Васильевна соединяет.
Анатолий Петрович сообщил об аварии. Какая она – не ясно. Отправляйтесь на Китайский проезд в Главк «Союзатомэнерго», будете представителем Института. В главке соберутся все заинтересованные и замешанные. Вечером позвоните мне и расскажете, что и как. Валерий Алексеевич [Легасов] уже улетает на ЧАЭС.
Так я оказался в кабинете Г.А. Веретенникова в большой группе тоскующих по информации. Информация была скудной: что-то взорвалось, реактор расхолаживается, подают воду в активную зону.
Только поздно вечером, к ночи, позвонил К.К. Полушкин (от Главного конструктора НИКИЭТ): реактор взорван, активная зона разрушена, горит графит. Реакторный цех в развалинах (он облетел реактор на вертолете, снимал на видео).
Все в шоке. По коридору бродит под крепким градусом С.П. Кузнецов (начальник лаборатории теплотехнических расчетов РБМК в НИКИЭТ) и без конца повторяет: «Хохлы взорвали реактор...»
Часов в 12 ночи вернулся домой, позвонил Нине Васильевне. Соединила с А.П. Разговор короткий: «Завтра (уже сегодня) в 8 утра быть в Главке. Утром вылетает самолет в Киев. Будете в рабочей группе В.А. Легасова с А.К. Калугиным. Только что принято решение эвакуировать город Припять. Попытайтесь понять, что произошло. Валерий Алексеевич – не реакторщик. Станете ему в помощь и в советники». Такое было напутствие А.П.
<...>
Утром 27.04.1986 уже были в Быково. Министерский спец-самолет часам к 12 приземлился на аэродроме под Киевом.

mamasha-hru:

эвакуация Припяти это был логистический подвиг

Я родилась в Припяти в 1977 году и жила там до 27 апреля 1986 года. На момент аварии мне было 9 лет, так что я всё помню, насколько, конечно можно помнить события двадцатипятилетней почти давности…
О том, что что-то стряслось я узнала утром 26 апреля (это была суббота). Мама разбудила меня в школу и выяснилось, что Дина, моя старшая сестра, не уехала на соревнования. Хотя должна была ещё в шесть утра. На вопрос "почему?" мама как-то невнятно ответила, что их не пустили. Кто не пустил? Как не пустил? В общем, мама с Диной честно притопали к шести на автостанцию и там люди в форме велели им разворачиваться и быстро идти домой. Почему? Потому что. Быстро идите домой. Это шесть утра. Напомню, рвануло в половине второго ночи. Спросить и посоветоваться маме было не с кем: телефона не было, отец уехал в командировку, а стучать к соседям было рановато. В результате утром мама отправила нас с Диной в школу.
В школе тоже творились невиданные до сих пор вещи. Перед каждой дверью лежала мокрая тряпка. Возле каждого умывальника имелся кусок мыла, чего раньше никогда в жизни не было. По школе носились технички, протирая тряпками все что можно. Ну и конечно слухи. Правда, в исполнении второклашек слухи о взрыве на станции выглядели всем уж нереально, а учителя ничего не говорили. Так что я не переживала особо.
А уже вначале второго урока в класс зашли две тётечки и быстро раздали нам по две маленькие таблеточки..
Я до сих пор думаю – как бы не хаяли впоследствии действия самых разных ответственных товарищей в ту ночь, но. Директоров школ и садиков должны были поднять с постели, чтобы в восемь школы были выдраены, мыло разложено, а учителя проинструктированы на предмет окна-не-открывать-ни-в-коем-случае. И йодные таблетки раздавали детям уже в 9 утра. Как знать, может я сегодня не инвалид именно потому, что мне дали те таблетки утром, а не вечером. (Так, для справки. В наших местах человекам всегда немножко не хватает йода. И щитовидка, которой это йод нужен, активно его тянет. А из реактора выбросило в воздух добрячее количество радиоактивного йода. И тут начались нехорошие наперегонки – если успеть сунуть в организм нормальный йод – всё хорошо. Но если щитовидка цапнет радиоактивного - всё плохо. Вывести его уже нельзя, функция нарушается необратимо…)
Уроки мы досидели все, но после всем велено было идти прямо домой и на улице не гулять. Последний учебный день в припятских школах. Всё чисто вымыто, окна закрыты…
В бассейн нас мама уже не пустила. Соседи метались друг к другу и передавали новости. Надо сказать новости были умеренной страшности: да сильный взрыв, да пожар. Но пожар естественно тушат и надо понимать потушат в конце концов. Про радиацию естественно все догадались, но какой конкретно уровень в Припяти? И какой нормальный? Насколько вообще всё это страшно? И что делать, если уехать из города уже нельзя и связь междугородняя не работает?
Говорят, часть народа таки рванула на своих машинах через лес. И говорят, они отгребли самые большие дозы, поскольку проехались по самым грязным местам. Не знаю, но верю. Лес-то реально порыжел вокруг станции.
Вечером таблетки разносили по квартирам. Но к тому времени народ сообразил наглотаться обыкновенного йода с молоком.
А рано утром 27 апреля объявили эвакуацию. Разумеется временную. Но для полного ступора хватило и "временной". Эвакуация это что-то из фильмов про войну. Куда нас повезут? Насколько? Где мы будем жить? А как же работа? А как детей грудных везти? Домашних животных брать или нет? Что из вещей брать? Денег сколько? Документы? Еду какую?...Катастрофа на самом деле.
Во двор нас выгнали к 12-и. Не знаю зачем так рано. Потом еще два часа все мялись во дворе. Расспрашивали дядьку милиционера куда едем и насколько. Куда он не знал, но пообещал, что вернёмся через три дня. Вот и знаю, что не мог он ничего другого сказать, а всё равно обидно…
Наконец и к нам автобус завернул. То есть два или три даже, не помню. Погрузились и поехали. Когда мы влились в общую автоколонну, народ как пришибло… Бесконечная, чудовищная колбаса… Припять это почти 50 тысяч человек – больше тысячи автобусов. Как-то вдруг почувствовалось, что если пригнали за 36 часов БОЛЬШЕ ТЫСЯЧИ автобусов, то всё серьёзно.
Кстати сейчас только понимаю, что эвакуация Припяти это был логистический подвиг. Я не знаю когда было принято решение вывозить людей, но на организацию вывоза и расселения (!) 48 тысяч было чуть больше суток. Это уму непостижимо, если вдуматься.
Ехали тоже муторно и долго. Останавливались где-то в полях, снова ехали. Постепенно автоколонна рассасывалась по сёлам. Наши несколько автобусов остановились в селе "Яблонька". (Кстати глянула по карте. Аж Ровненская область!) Вечер, темнеет. Вышли помятые припятчане, вышли пришибленные местные. Вышел председатель. Расселение выглядело так: председатель тыкал в семью местных и объявлял кого они забираю к себе. Тыкнутые/объявленные расходились по домам.
Честно говоря, наверно в наше время такое не возможно. Нет, вы представьте, то вас вызывают во двор, пусть даже с милицией и горисполкомом в полном составе и объявляют, что вы должны поселить у себя каких-то людей, вывезенных из заражённой зоны, причём бесплатно и неизвестно на сколько. Сейчас бы народ скрутил законную конституционную фигу в такой ситуации. А сельчане нас приняли и слова против не сказали. Расспрашивали и сочувствовали.
Нас забрала к себе семья хорошая, но уставшая и замученная какими-то своими проблемами. Накормили ужином, уложили спать. Спасибо им.
А утром мама приняла решение добираться к бабушке с дедушкой в Черкасскую область. Мы ещё верили, что через три дня сможем вернуться, но сидеть три дня на шее у замученной семьи не хотелось. Позавтракали, попрощались и потопали к трассе. Собственно, припятских топала целая колонна, уезжали все, кому было куда.
На перекрёстке просёлка с трассой стоял гаишники и тормозил для нас попутки. Просил отвезти на автостанцию. Вряд ли нашему водителю было нужно на автостанцию, но он нас отвёз.
На автостанции естественно была полная неразбериха с автобусами и билетами – большая часть рейсов была отменена, на вокзале свалка. Но нас посадили. И наверно довезли бы бесплатно, если бы у мамы не было денег. Припятчане уже стали всесоюзными погорельцами…
К вечеру добрались до родного села. Бабушка плакала и у деда глаза были красные. Похоже, они нас уже не надеялись увидеть живыми. Было кстати отчего. Официальных сообщений – никаких. Связи с Припятью нет. Город закрыт. А слухи ходят примерно такие: ЧАЭС взорвалась, слой пепла 20 см, живых не осталось. Вот что им было думать трое суток?..
А ещё через день прилетел папа. Он страху тоже натерпелся, но меньше. Головная контора "Гидроэлектромонтажа" находилась в Питере – там ему объяснили что к чему, отпустили в срочный отпуск, а куда ехать он сам догадался. Папа немедленно сунул нас в машину и отвёз в черкасскую областную больницу.
Больница оказалась забита припятскими – всех принимали укладывали в стационар, хотя совершенно не представляли, что с нами делать. Для начала отвели в подвал. К дозиметристу. Видимо его прислали откуда-то срочно. Обмеряли нас дозиметром. И даже неохотно сообщили результаты. В разных местах от 50 до 600 микрорентген. Но на вопрос " а норма сколько?" честно ответили, что понятия не имеют.
По поводу дозы, сразу скажу – даже сейчас определить много это или мало не могу. Во-первых, это тогда дозы мерили рентгенами, ну БЭРами ещё. А сейчас глянула – греи, зиверты какие-то... Но вот из Вики выяснила, что в среднем эвакуированные получили по 0,33 зиветра, а отсюда узнала, что 0,33 это средняя доза. И вот ещё цитата. "Выдающийся шведский радиобиолог Р.М.Зиверт еще в 1950 г. пришел к заключению, что для действия радиации на живые организмы нет порогового уровня. Пороговый уровень - это такой, ниже которого не обнаруживается поражения у каждого облученного организма. При облучении в меньших дозах эффект будет стохастическим (случайным), т. е. определенные изменения среди группы облученных обязательно возникнут, но у кого именно - заранее неизвестно. " То есть сколько мы получили неизвестно и как нам это аукнется – тоже.
В больнице нас продержали две недели. Развлекали ежедневным мытьём по полтора часа, ежедневными анализами и горстями витаминов. Через неделю народ взвыл и затребовал свою одежду и немедленную выписку. (Одежду отобрали в первый же день – выдали больничные пижамы и халаты.) На что народу объявили – мол, мы бы и рады, но одежды нет. Её отправили на дезактивацию и когда вернут не известно. Народ приуныл, но в халате и тапочках из больницы не выпишешься.
А ещё через неделю пришли деньги на новую одежду. Не знаю как это технически и бухгалтерски делалось, но с нас сняли мерку и через день привезли новую одежду. Не помню, что досталось маме, а нам с Диной два платья. Оба на три размера больше чем нужно. В результате моё платье надели на Дину, а меня завернули динино и мы отправились в магазин, даже не заезжая домой. Купили мне нормальное приличное платье. А потом заехали в парикмахерскую и срезали мои замечательные длинные волосы – они продолжали фонить даже через две недели ежедневного яростного мытья… [#]

@темы: копания глубоко, кровавый_режим, политика

---

Обсуждаем с фройляйн исполнения той-самой-заявки

Которая про одушевленный fem!Изерлон.

Она: ... А к Яну она почему пришла - крепость-то брал Шёнкопф.
Я: У Яна харизма. И он ей изменять не будет
Она: Угу, только женился.
Я: Ну так тогда она о Фредерике не знала
Она: Нет-нет, люди женятся на людях - всё правильно, это не повод для ревности. Вот если Бы Ян закрутил роман с блондинкой Брунгильдой...
Я: У Брунгильды Райнхард есть. Вот если бы Ян закрутил роман со своим собственным Гиперионом, было бы гора-а-аздо хуже
Оба: *смех*

@темы: мыслеизвращения, моя прелестная фройляйн, товарищ Ян, Легенда

---

Каждый, кто играл в Sims, это оценит.

Забавный такой черный юмор.

26.04.2012 в 18:06

Пишет  Sindani:

@темы: посмеяццо, хрень и иже с ними, симы-такие-симы, видеовсякое

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

!Внезапно завёл под товарища Яна отдельный тэг.
Н-да.

UPD. - и под кое-кого ещё надо, всё-таки. А то дурное влияние ряда лиц ощущается, а собственные представления как же.

@темы: хрень и иже с ними, я не сошёл с ума, Легенда

---

Пикспам аналитиками.

Эти арты, наверное, уже многие видели - не новые, и найденные на ресурсе, куда есть доступ всем и вполне проторена дорога.

Что, однако, не отменяет моего желания видеть их у себя, причем в сочетании.
Хотя в первую очередь первый, конечно, поскольку концепт редкий, реализация удачная, и вообще, он может вдохновлять на написание текстов (если всё-таки...)

Dark side of Yan Wenli

Темная сторона адмирала Яна - та самая, которая как правила прячется за внешней пушистостью и заметна только если приглядеться внимательно.

Военный министр Нойе Рейха

А тут, собственно, ничего и не прячется. ;J Не тот стиль взаимодействия с миром.


Диптих, в общем. Своеобразный.

@темы: арт, герр О, товарищ Ян, Легенда

---

Трава не отпускает.

И по данному поводу вопрос - граждане, читающие меня и проходящие периодически мимо, читали ли вы А.Азимова, если да, то что, когда, сколько раз? И что именно понравилось? И сколько нас таких, которые весьма респектирую первую трилогию про Фонд, а также цикл рассказов о Сьюзен Кэлвин и позитронных роботах? (Именно эти вещи являются моими любимыми у Азимова, и особняком стоит изящный рассказ "Последний вопрос"). И если вам нравятся какие-то другие работы - то почему.
Это, конечно, не то чтобы перекличка "фантомного фандома", но тем не менее.

Жаль, что пост о психоисторической трилогии стёрся из-за глюка браузера примерно наполовину, и придётся его восстанавливать. И так у меня с рецензиями сложности, с какого-то времени, но и техника, вместе с реаловыми условиями, тоже создаёт препятствия.

Предупреждаю - в ближайшее время здесь будет пикспам и, похоже, один переводной фанфик, если он !внезапно не войдет в слишком резкий диссонанс с моим восприятием.

@темы: вопросы и ответы, книги, азимовщина